И я бы, наверное, сошёл с ума. Но я обещал добраться до имперского города и покончить с императором. И эта цель заставила меня действовать.
В сумке шаманки, помимо еды и воды, нашлись мои вещи. Помятая пачка сигарет, зажигалка и пакет с таблетками. Зачем она таскала их с собой, я не знаю. Возможно, хотела вернуть то, что у нас отобрали, когда пленили.
Я присел рядом с могилой и закурил. Теперь не важно, знаю ли я дорогу к городу или нет. Я всё равно дойду.
– Дойду, – сказал я, обращаясь к могиле. И проглотил несколько пилюль.
Немного постоял на месте, пока разум не заволокло туманом, и пошёл.
Глава 41
Уже неделю я живу у Матвея. Он обычный мужик, который нашёл меня лежащим на дороге. Матвей – владелец конюшни на краю небольшого города Алаборг. Полгода назад жена конюха заболела, и Матвей распродал всех лучших скакунов. Отвёз жену в столицу и оплатил лечение в центральной клинике. Через месяц медицина высосала последние деньги, и супруги вернулись домой. Спустя неделю жена конюха умерла.
И остался Матвей с шестнадцатилетней дочерью Алиской, кучей долгов и тремя клячами в конюшне.
Я отдал ему два кошелька, подобранных мною на поле боя. Конюх так обрадовался, что не стал разбираться, кто я, а услышав мою речь, посоветовал прикинуться немым и больше слушать, пока не выучу больше слов.
Вот так и живу, помогаю хозяевам то по конюшне, то в огороде. Девчонка ко мне привязалась, крутится рядом. А самое главное, благодаря ей я уже понимаю почти все слова на тарабарском.
Вот и сейчас я убираю конское дерьмо, а она сидит на перегородке стойла и тарахтит, не умолкая.
– Папа надеется, что наша Сивка победит в скачках, и мы сможем выплатить долги.
– А кто на ней поскачет? – подбирая слова, спрашиваю я.
– Я бы сама поехала. Но на ипподроме могут навязать своего жокея. Там свои правила. Половину выигрыша забирает всадник, а вторую – хозяин лошади. Из десяти городов коней привезут. Но наш Сивка умница, он точно выиграет.
– А как же Ласточка и Стрела?
– Ласточка уже старенькая, а Стрелка не скаковая лошадь. Порода такая, ноги короткие. Её папа для меня купил, когда у нас всё хорошо было.
– Ну всё, здесь дело сделано. Пошли за лошадьми.
Алиска спрыгнула с перегородки и первой пошла к выходу из конюшни. Дошли до поля, всю дорогу девчонка скакала как коза и напевала весёлые песенки.
Она выросла в благополучной семье, в хороших условиях и ещё не осознала, как одна трагедия разрушила сказку, в которой она жила. Матвей весь день подрабатывал в городе, оставив конюшню на нас с Алиской.
Девчонка свистнула – в ответ раздалось лошадиное ржание, и тут же прискакала Стрелка. Алиска запрыгнула на неё и поехала собирать остальных лошадей.
Я всё время удивлялся, как она может скакать на лошади без седла и уздечки. Обычно она управляется за пять минут. А сейчас прошло уже пятнадцать. Я не выдержал и пошел её искать. Нашел на краю поля, с гостями. Чиновник с солдатами приехали забрать Сивку за долги. Алиска плачет в руках одного вояки, а чинуша ей какие-то законы рассказывает.
Я подошёл ближе.
– Вы кем будете? – спросил офицер.
– Немой он, работник наш. Отцу помогает, – ответила Алиска сквозь всхлипывания.
– Постарайтесь до конца недели оплатить долги и налоги. Иначе землю придётся продать с аукциона, – вставил свои слова чиновник и махнул рукой солдатам.
Когда конфискаторы уехали, забрав Сивку, Алиска прижалась к шее Стрелки и разревелась. Ко мне подошла старая Ласточка и ткнулась носом в моё плечо. Я погладил старую кобылу по голове.
Всю дорогу домой Алиска молчала и только всхлипывала.
Конюх пришел домой поздно, было видно, что сил у него осталось, только чтобы съесть ужин и дойти до кровати. Мужика ошарашила новость о конфискованной лошади. Он задумчиво сел за стол и замер, вглядываясь в тарелку с супом.
– Папочка, как же мы теперь? – сказала Алиска, и на её глаза навернулись слёзы.
Конюх ничего не ответил.
– Когда и где будут скачки? – спросил я.
– Центральный ипподром Гниды. Через три дня, – ответила Алиска.
– Император там будет?
– Конечно, будет. А после скачек там большой праздник.
– Значит, мы участвуем. Выставляем Стрелку, – сказал я и бросил на стол два оставшихся кошелька.
– Стрелка выносливая. Но куда ей до лихих длинноногих жеребцов, – оживился Матвей.