Отшвырнул пилюли в сторону и попытался улыбнуться Лилит. Но боль в животе скрутила меня в кольцо. Меня опять посадили позади Длинного. Перед глазами всё расплывалось, и я отключался.
– Он весь горит, – услышал я голос Длинного из тумана перед глазами. Были ещё какие-то крики, но их я не запомнил.
– Пей. Пей! – внезапно раздался голос ведьмы, и в меня влили какую-то горькую жидкость.
Стало полегче, и я погрузился в дрёму, чтобы увидеть последний сон.
Глава 54
Город гудел, люди пробирались сквозь толпу таких же, как они, бегущих куда-то по своим делам. И в этом большом муравейнике ходили две девушки, светлая и тёмная. Люди обходили их, не обращая ни на кого внимания. И лишь те, кто коснулся тёмной, становились какими-то блёклым, грустными и вскоре замертво падали на асфальт.
Толпа не останавливалась, они просто обходили тела или перешагивали через них.
Светлая двигалась сквозь толпу и старалась прикоснуться к тем, кто подвергся влиянию тёмной. После её прикосновения люди опять приобретали яркие цвета, и на их лицах появлялись улыбки, они шли и делились с толпой частичкой света. Словно заражая их цветами и улыбкой.
В толпе появился большой мужчина с огромным топором. Люди плотно обступили тёмную, не давая ей двинуться с места. Громила, не останавливаясь, подошёл к девушке и, взмахнув топором, разрубил её пополам. Люди перестали терять цвета – и светлая остановилась. Ей больше некого спасать. Она стояла в движущейся толпе и осматривалась по сторонам. Цвета её поблекли, и улыбки исчезли на лицах людей из толпы. Светлая рыскала из стороны в сторону, но была уже никому не нужна. Она присела на землю и заплакала. Толпа потеряла цвета и стала серой.
Девушка просидела в снующей толпе полчаса, потом встала, вытерла слёзы и, растолкав толпу, подошла к тёмной. Одно прикосновение – и тело соединилось. Тёмная поднялась, улыбнулась своей сестре и, взяв её за руку, повела сквозь толпу. Кто-то из людей темнел и вскоре падал мёртвым, кто-то только на время терял цвет и вскоре опять сиял, улыбался и делился этим с остальными.
Жизнь и смерть, улыбаясь друг другу, побежали сквозь толпу. Смеясь и подпрыгивая.
Сейчас они были счастливы. Так как не могут существовать отдельно. Только вместе у каждой из них был смысл существования. От них в толпе расходились тёмные или яркие цвета. Но по-другому и быть не могло.
И тут я проснулся. Дыхание перехватило, как будто я не дышал в течение всего сна. Это был последний сон в моей жизни. С тех пор и по сей день я больше не видел снов.
Глава 55
Проснулся я в доме ведьмы. Разбудил меня крик деревенского петуха.
– Доброе утро, – сказала Лилит.
– Доброе, – ответил я.
– Выспался?
– Да. Но если бы не петух, поспал бы ещё.
– Не надо. Вы возвращаетесь домой. Всё, что произошло, привлекло слишком много внимания к деревне.
– А как же вы с Петькой? – спросил я.
– Он свободен. Сок принесённого тобой цветка снимает все чары. Только для этого он и был нужен, – ответила ведьма и кивнула в сторону окна, на подоконнике которого стоял горшок с мухоловкой.
– Петька знает?
– Конечно. С первого дня. Остаться рядом со мной было его решением. Но сейчас вам надо вернуться.
Дверь хлопнула, и вошёл Длинный. Он покрутил перед нами билетами на поезд.
– Через три часа отправление, – сказал Саня.
Я подошёл к окну и поднёс палец к мухоловке. Пасть захлопнулась, но я успел отдернуть руку.
– Хищный цветочек, – сказал я, и он, как будто услышав, опять раскрылся.
Умылся, оделся во всё самое приличное, что нашёл в наших рюкзаках.
Пока мы ждали поезд на станции, ко мне подошёл дед, напевая какую-то незамысловатую песенку – «ля-ля-ля».
– Что тебе, старик? Деньги нужны? – спросил я.
– Забери меня с собой, – ответил он хриплым голосом.
– Заберу. Деньги на ещё один билет, думаю, наскребем, – ответил я.
– Ты с кем разговариваешь? – спросил меня Длинный.
Я обернулся к другу, потом опять к старику, но от того не осталось и следа.
– Похоже, что сам с собой, – ответил я.
Поезд стоял две минуты. Мы запрыгнули в вагон и сразу прильнули к окну. На перроне стояла Лилит в белом сарафане и махала нам рукой. Я посмотрел на Лысого, положив руку на его плечо. Петьку трясло, он был готов бросить всё и остаться здесь с ней, и только убеждение Длинного, что мы ещё вернёмся сюда, немного успокоило Лысого.