— …и ваш адвокат может присутствовать при допросе. Если вы не можете оплатить услуги адвоката, он будет предоставлен вам государством.
Он убрал карточку в задний карман.
— Тэд? — Лиз прижалась к нему, как испугавшийся грома ребенок. Она смотрела на Пэнгборна огромными растерянными глазами. Иногда быстро бросала взгляд на патрульных — таких здоровенных, что им бы только играть в защите за профессиональный футбольный клуб, — но главным образом смотрела именно на Пэнгборна.
— Я никуда не поеду. — Голос Тэда дрожал — то басил, то давал петуха, как у подростка. Он все еще пытался разозлиться. — И вы не сможете меня заставить.
Один из патрульных прочистил горло.
— В таком случае, — сказал он, — мы вернемся с ордером на ваш арест, мистер Бомонт. В нашем распоряжении достаточно информации, чтобы получить его без проволочек.
Патрульный взглянул на Пэнгборна.
— Справедливости ради стоит добавить, что шериф Пэнгборн хотел взять ордер сразу. Очень на этом настаивал и, наверное, добился бы своего, не будь вы… в каком-то смысле заметной фигурой.
Пэнгборн явно был недоволен, возможно, собственно фактом, возможно, тем, что патрульный информирует Тэда о данном факте, а скорее всего — и тем и другим.
Патрульный это заметил, пошаркал мокрыми туфлями, словно смутившись, но все равно продолжал:
— С учетом сложившейся ситуации, от того, что вы это узнали, вреда не будет, я думаю. — Он вопросительно посмотрел на своего напарника, и тот кивнул. Пэнгборн просто стоял с отвращением на лице. С отвращением и яростью. У него такой вид, подумал Тэд, словно, дай ему волю, он вспорол бы мне брюхо ногтями и намотал бы кишки мне на голову.
— Звучит очень профессионально. — Тэд с облегчением обнаружил, что ему все-таки удалось хоть немного прийти в себя и его голос уже не дрожит. Он хотел разозлиться, потому что злость укрощает страх, но злости по-прежнему не было. Было лишь замешательство. Как будто его ударили исподтишка и этот удар чуть не сбил его с ног. — Но не учитывает тот факт, что я совершенно не представляю, о какой ситуации идет речь.
— Если бы мы допускали такую возможность, нас бы здесь не было, мистер Бомонт, — сказал Пэнгборн. Выражение гадливого отвращения у него на лице наконец дало желаемый результат: Тэд разъярился.
— Мне плевать, что вы там допускали! — взорвался он. — Я сказал, что знаю, кто вы, шериф Пэнгборн. Мы с женой владеем домом в Касл-Роке с тысяча девятьсот семьдесят третьего года — задолго до того, как вы сами хотя бы услышали о существовании этого места. Я не знаю, что вы делаете здесь, за сто шестьдесят с чем-то миль от своего участка, и почему вы смотрите на меня как на пятно птичьего дерьма на новой машине, но могу вам сказать, что никуда не поеду, пока не узнаю, в чем дело. Вы тут грозитесь мне ордером на арест, ну так давайте, берите ордер. Только хочу сразу вас предупредить, в этом случае вы окажетесь по уши в котле с кипящим дерьмом, а подкладывать дрова под котел буду я. Потому что я ничего не сделал. Это черт знает что! Вопиющее безобразие!
Теперь его голос включился на полную мощность, и оба патрульных слегка стушевались. Пэнгборн — нет. Он продолжал смотреть на Тэда все тем же убийственным взглядом.
В соседней комнате заплакал один из близнецов.
— О Господи, — простонала Лиз. — В чем же дело? Скажите!
— Иди к детям, солнце, — сказал Тэд, по-прежнему глядя в глаза Пэнгборну.
— Но…
— Пожалуйста. — В гостиной плакали уже оба близнеца. — Все будет хорошо.
Она взглянула на него, словно спрашивая: «Ты обещаешь?» — и пошла успокаивать малышей.
— Мы хотим допросить вас в связи с убийством Гомера Гамиша, — произнес второй патрульный.
Тэд оторвал взгляд от Пэнгборна и повернулся к патрульному.
— Кого?
— Гомера Гамиша, — повторил Пэнгборн. — Вы хотите сказать, мистер Бомонт, что это имя вам ничего не говорит?
— Как же не говорит? — изумленно пробормотал Тэд. — Когда мы в городе, Гомер отвозит наш мусор на свалку. Делает мелкий ремонт по дому. Он потерял руку в Корее. Ему дали Серебряную звезду…
— Бронзовую, — с каменным выражением поправил Пэнгборн.
— Гомера убили? Кто убил?
Патрульные удивленно переглянулись. Изумление трудно подделать. После горя, из всех проявлений человеческих чувств труднее всего убедительно изобразить именно изумление.
Первый патрульный ответил удивительно мягким голосом:
— У нас есть все основания полагать, что вы, мистер Бомонт. Поэтому мы сейчас здесь.