— Не «ха-ха», но довольно смешно, — ответил Тэд и принялся вновь перелистывать статью, рассеянно потирая пальцем маленький белый шрам на лбу.
Как и в большинстве выпусков «Пипл», «Биографии» оказались единственным разделом, где слов было больше, чем фотографий.
— Не жалеешь о том, что сделал? — спросила Лиз. Она постоянно прислушивалась к близнецам, но пока что они были чудо-детьми. Спали как ангелы.
— Ну во-первых, — сказал Тэд, — это сделал не я. Это сделали мы. Один за двоих, двое за одного, не забывай! — Он постучал пальцем по фотографии на второй странице статьи. На снимке жена протягивала Тэду блюдо с шоколадными кексами, а сам Тэд сидел за своей пишущей машинкой с заправленным в нее листом бумаги. Разобрать, что напечатано на листе — если там вообще было что-нибудь напечатано, — не представлялось возможным. Наверное, это и к лучшему. Если он что и напечатал, то откровенную тарабарщину. Писательский труд всегда был для Тэда именно трудом, тяжелой работой, и уж явно не чем-то таким, чем он мог бы заниматься на публике — тем более если среди этой публики совершенно случайно присутствует фотограф из журнала «Пипл». Джорджу все это давалось гораздо легче, а Тэду Бомонту — чертовски тяжко. Лиз даже близко к нему не подходит, когда он (и иногда — успешно) пытается работать. Она не приносит ему телеграммы, не говоря уже о шоколадных кексах.
— Да, но…
— А во-вторых…
Тэд еще раз взглянул на снимок, где Лиз протягивала ему кексы, а он смотрел на нее снизу вверх. Они с Лиз широко улыбались друг другу. На лицах людей, пусть и приятных, но все же весьма осторожных в проявлении чувств, эти ухмылки смотрелись как минимум странно. Он вспомнил то давнее время, когда работал проводником в Аппалачах в Мэне, Нью-Хэмпшире и Вермонте. Тогда у него был ручной енот по имени Джон Уэзли Хардинг. Не то чтобы Тэд специально пытался приручить Джона; тот сам к нему привязался. Холодными зимними вечерами Тэд любил пропустить стаканчик, и старина Д.У. тоже не прочь был выпить, и когда ему перепадало больше одного глоточка, он лыбился точно так же.
— Что во-вторых?
Во-вторых, это действительно очень смешно, когда однократный номинант на Национальную книжную премию и его жена улыбаются друг другу, как парочка пьяных енотов, подумал он и уже не сумел сдержать рвущийся наружу смех.
— Тэд, ты разбудишь детей!
Он попытался, хотя и не очень успешно, смеяться потише.
— Во-вторых, мы тут выглядим парочкой идиотов, но меня это мало волнует. — Тэд крепко обнял жену и поцеловал в ямочку между ключицами.
В соседней комнате расплакался Уильям, его поддержала Уэнди.
Лиз попыталась посмотреть на мужа с упреком, но у нее ничего не вышло. Слышать, как он смеется, — это так хорошо. Быть может, потому, что смеялся он редко. Для нее в его смехе таилось какое-то странное, чужеродное очарование. Тэд Бомонд никогда не был весельчаком.
— Виноват, — сказал он. — Пойду к ним.
Тэд встал, ударился о стол и едва его не опрокинул. Он был мягким, приветливым человеком, но поразительно неуклюжим; это осталось в нем от того мальчишки, которым он был когда-то.
Лиз все же успела перехватить кувшин с цветами, стоявший в центре стола. Буквально за миг до падения.
— Ты опять, Тэд! — воскликнула она, но потом тоже расхохоталась.
Он сел на место и не то чтобы взял жену за руку, а принялся легонько поглаживать ее руку двумя ладонями.
— Послушай, солнце, а тебя это волнует?
— Нет, — ответила она и хотела добавить: Но мне все равно как-то не по себе. Не потому, что мы выглядим по-идиотски, а потому… даже не знаю. Мне просто немного тревожно, вот и все.
Она об этом подумала, но вслух не сказала. Просто ей было так хорошо, когда муж смеялся. Она поймала его руку и легонько ее пожала.
— Нет, — повторила она. — Меня это ни капельки не волнует. По-моему, это забавно. И если огласка поможет тебе закончить «Золотого пса», когда ты наконец решишь взяться за него всерьез, то я только «за».
Она поднялась, а когда он тоже хотел подняться, усадила его на место, положив руки ему на плечи.
— Пойдешь к ним в следующий раз. А сейчас я хочу, чтобы ты сидел здесь. До тех пор, пока у тебя окончательно не пройдет подсознательное побуждение уничтожить мой кувшин.
— Хорошо, — согласился он и добавил: — Я люблю тебя, Лиз.
— Я тоже тебя люблю.
Она пошла к близнецам, а Тэд Бомонт принялся вновь перелистывать «Биографии».