— Что же вы не сказали! — воскликнула Арея. — И Колин не сказал… я бы никогда не позволила себе так обойтись со знатной дамой. Да знай я, что вы — виконтесса, я бы повела себя совсем иначе!..
Кажется, перед глазами несчастной фаворитки короля пронеслось альтернативное развитие событий. Обвинения в измене, скандал, ссылка, а то и монастырь… Король не возьмёт на себя вину, будет напирать на приворот…
— Ваше Величество, — рухнула девица — совсем ещё молодая! — на колени. — Не губите! Я… я же не могла отказать королю! И муж… он… сказал, что иначе никак… Я… Ваше Величество!
— Нравится тебе с ним? — спросила королева, кусая губы. Она, честно признаться, не могла никак представить, как кому-то может нравиться что с Колином, что с виконтом, но понятно же, что она — отнюдь не эталон. Да и вообще, Тьмой совращена и заморочена… Вот ведь некстати вспомнилось!
— И-иногда, — краснеет виконтесса Деррзи, словно монашка. Видимо, нравится, когда Колин особенно в ударе. — Подарки тоже нравятся… Его Величество весьма щедр… после особых… ночей.
— Будешь моей фрейлиной, — говорит королева. Решение спонтанное, но где-то внутри кажется, что очень даже верное. — И запомни — предупреждаю всего один раз: я не Колин. Мне нельзя врать, как нельзя врать Свету и Тьме!
Арея даже пальчики скрестила за спиной в надежде, что высшие силы не разгневаются за такое вольное сопоставление. Наверное, помогло. По крайней мере, немедленной кары не последовало.
— Ваше Величество… я… я… спасибо, Ваше Величество! — бедная девушка всё ещё боится больше, чем надеется. — Я сейчас мигом тут закончу…
— Оставь, — тихо говорит королева. — Иди отдохни, и приходи завтра в полдень. Я прикажу, чтобы тебе приготовили покои, примыкающие к моим.
Будущая фрейлина, без конца кланяясь, уходит, а Арея со вздохом обводит взглядом покои. Уборка сильной стороной виконтессы явно не является. Можно позвать слуг, но она чувствует себя такой уставшей, что просто не может думать о том, чтобы выдержать ещё один бой. А в первые дни любое её распоряжение, любой шаг — бой.
Покои по сравнению с Академией, да и сами по себе, огромные, чужие, неуютные. Немного даже пугающие. Она смотрит на огромный шкаф, высокую кровать и не может не прикидывать, сколько убийц там уместилось бы за один раз… А если по очереди, то и вовсе не счесть… Впрочем, может быть, веселее представлять любовников? Любовников в шкаф, любовниц под кровать, вот и порядок в покоях…
В одном из шкафов нашлась чистая простынь. Арея стелит её прямо поверх покрывала, ложится, не раздеваясь, и долго смотрит в потолок. Спать хочется, но сон не идёт. Идут мысли. Разные. Сложные. Тжёлые.
— Виир, — шепчет королева, уверенная, что он проигнорирует. Разве он может, когда ей что-то нужно, просто прийти, не заставляя себя уговаривать?
Но маг появляется сразу. Приносит с собой Тьму, но от этого, как ни странно, делается уютно.
— Арея… Обживаешься?
— Ты аристократ? — зачем-то спрашивает она, так и разглядывая потолок.
— Ни капельки, — отзывается тёмный и ложится рядом с ней. Только вместо потолка смотрит на неё, это она прекрасно чувствует. — Но если надо могу заставить какого-нибудь графа признать меня сыном и единственным наследником…
— Не надо, — чуть улыбается она, закрывая глаза. — Спасибо, что пришёл.
— Спи, королева. Всё будет хорошо, — тихо говорит маг, и, кажется, легонько на неё дует. Арея сразу же засыпает, и ей снится, что по её покоям прошлась Тьма, стирая лишнее, чужое, недоброжелательное, перекрашивая всё в свои цвета, а сам тёмный маг всю ночь держал её за руку, и не сделал ни одного двусмысленного или наоборот недвусмысленного движения или жеста.
Приснится же такое.
Спалось ей удивительно хорошо. Никаких конкретных сновидений, лишь неуловимые воспоминания о свежем, почему-то лесном воздухе, а ещё — упрямое ощущение шёлковой простыни, хотя Арея прекрасно помнит, что простынь была самая обычная, хлопковая, даже немного грубоватая.
Она открыла глаза… и высокий тёмный потолок, дрогнув, сменился на не такой высокий, бело-золотой свод в её дворцовых покоях. Девушка, не отрывая взгляд от потолка — как бы снова не поменялся, рассеянно провела рукой по жёсткому простыне. Ни разу не шёлк. И всё, что осталось от магического очарования ночи — тёмно-синяя, почти чёрная роза в изголовье. Королева сминает бутон в руке, еле удержавшись, чтобы не выбросить в окно. Выбросит потом где-нибудь, подальше от своих покоев. В их супружеской паре скомпрометированным может быть только Колин. Она должна остаться чиста… ну, насколько это возможно.