— Ты можешь. Проглоти это на одном дыхании. Это поможет.
— Я не могу. Я могу бы—
— К черту твое похмелье, Калли. Джоди просто придется смириться, если тебя стошнит на нее, — говорит Стелла, заставляя меня поднять глаза и обнаружить Джоди, сидящую на кофейном столике передо мной, ее руки на моих коленях в знак поддержки.
Я сдаюсь, беру стакан у Эмми и выпиваю его.
Чувство вины переполняет меня в ту же секунду, как я это делаю, но, когда жидкость обжигает мне горло, а затем начинает согревать живот, я не могу отрицать, что это помогло.
— Что, черт возьми, мы собираемся делать? — спрашиваю я после самого долгого молчания, когда мы все теряемся в наших страхах.
— Мы ждем их возвращения, а затем дарим им лучшую ночь в их чертовой жизни, — объявляет Эмми.
— Значит, Алексу сегодня чертовски не повезло, — говорит Джоди, заставляя меня в панике поднять глаза. — Я позвоню Бри ради Нико. — У меня даже не хватает духу поморщиться при этой мысли.
— И Деймону, — добавляет Стелла.
— Может быть, наконец-то близнецы Деймос сведут Калли с ума, — шутит Эмми, в то время как Джоди смотрит на меня понимающими глазами.
Наклоняясь вперед, я беру ее руку в свою и сжимаю, молча благодаря ее за молчание.
Джослин врывается с подносом напитков и закусок, но никто из нас к ним не прикасается.
Мы все слишком беспокоимся о наших мальчиках.
Часы над камином продолжают зловеще тикать, отсчитывая каждую секунду, пока их здесь нет. И по мере того, как минуты превращаются в час, а затем в два, я начинаю терять надежду. Глядя на девочек, я нахожу то же выражение, запечатленное в их чертах.
— Фары, — внезапно объявляет Стелла, прежде чем вскочить с дивана и броситься к окну. — Черт. Они здесь. Они здесь, — почти кричит она, черт возьми, когда бежит к двери.
Мы все следуем за хлопающей входной дверью и шаги наполняют коридор.
Мы втроем выходим из комнаты, и мое сердце наполняется надеждой, что я вот-вот увижу Деймона. К черту то, что все думают, потому что я собираюсь броситься прямо в его объятия и разрушить все иллюзии, что я все еще их невинная принцесса.
Только когда я смотрю вверх, я нахожу только четырех из них.
Тео, Тоби, Себ и Алекс стоят перед нами с мрачными выражениями на лицах.
Движение позади меня снова дает мне надежду, но появляются только дядя Дэмиен и Гален.
— Где остальные? — требую я.
Где мой папа, мой брат, мой— я проглатываю эту мысль, слезы снова наполняют мои глаза, и мое сердце разбивается в миллионный раз за последние несколько дней.
— Прости, Калли. Их нет с нами.
— Нет. Я качаю головой, отказываясь верить, что сегодняшняя ночь была моей последней ночью с самыми важными мужчинами в моей жизни. — Нет.
Мои колени подгибаются, но как раз перед тем, как я падаю на пол, сильные руки подхватывают меня и притягивают к его груди.
Я смаргиваю слезы и обнаруживаю, что стеклянные глаза Алекса смотрят на меня в ответ.
— Я держу тебя, Калли. Хорошо? Я, блядь, держу тебя.
Его руки охватывают меня, отрезая от остальных, когда я разбиваюсь на части, неверие, горе и леденящий душу страх овладевают каждым дюймом моего тела.
Я рыдаю, пока у меня не горят глаза и не начинает болеть горло от крика, но Алекс ни разу не отпускает меня.
Когда я, наконец, чувствую, что могу отстраниться от него, я нахожу коридор вокруг нас пустым, а слезы окрашивают щеки Алекса точно так же, как и мои.
— Я нашел это, — говорит он хриплым от эмоций голосом, поднимая мой клатч.
Я смотрю на это с недоверием.
О Боже.
Я тянусь к нему дрожащими руками, когда его глаза прожигают мне макушку, вероятно, удивляясь, почему я тянусь к нему, как к святому граалю.
Я забываю, что он наблюдает за мной, отбрасывая любые опасения по поводу того, что я потенциально собираюсь ему рассказать. Ничто из этого не имеет значения. Ничто, кроме правды, не имеет значения.
Я открываю сумку и нахожу маленький пакетик именно там, где я его оставила, — рядом с телефоном.
— Калли? — Спрашивает Алекс, наблюдая за каждым моим движением.
Протягивая руку внутрь, я вытаскиваю палочку из открытого конца фольги и смотрю на экран, ожидая ответа.
— Черт возьми, Калли. Это что—
Конец… пока.