— Разве тебе не одиноко? Все, что тебе нужно сделать, это сообщить мне свое местоположение, и я буду прямо там, крошка.
— Фу, не называй ее крошкой, — с содроганием жалуется Эмми. Так ее отец называет ее мачеху, о чем никто из парней не позволяет ей забывать слишком часто.
— Я в порядке. Тем не менее, спасибо за предложение.
Алекс смотрит на меня через экран, и мой желудок сжимается. Клянусь, он видит больше, чем должен быть способен.
— Итак, чем ты занималась? Слишком много учебы делает Калли скучной девчонкой. И мы все знаем, что она заслуживает вечеринки.
— Я в порядке, честно. Мне нужен покой, чтобы просто учиться.
— Но это так весело, когда мы делаем это вместе. Ты же знаешь, тебе нравятся наши занятия в обнаженном виде.
Ладони Деймона опускаются на стол с сердитым стуком, отчего все, что на нем, включая мой iPad, дребезжит. Он смотрит на меня, молча умоляя подтвердить, что это неправда. Я не уверена, зачем это нужно; мы оба знаем, что он наблюдал за нашими учебными занятиями из своего маленького укрытия возле моего подвала.
— Что, черт возьми, это было? — Спрашивает Стелла, ее брови сходятся вместе.
— Ничего, — говорю я в спешке. — Я пнула ножку стола. Она чертовски шаткая.
Девочки купились на это, но Алекс выглядит чертовски подозрительно.
— Черт, — говорит он, доставая телефон из кармана. — Мне нужно вернуться туда. Я просто спустился за пивом, которое, по словам Себа, было в холодильнике.
— Да, да, — бормочет Стелла. — Брось нас, почему бы тебе этого не сделать.
— Я обещаю вернуть его тебе хорошим и опустошенным.
— Я же говорила тебе, что они там, наверху, смотрят порно.
— Мы занимаемся извращенным дерьмом, принцесса. Но просмотр порно с групповухой не входит в их число.
— Я не уверена, испытываю облегчение или разочарование, — говорит Эмми, делая глоток сидра. — Но если бы это случилось, вы бы все были голыми со своими членами в руках, верно?
— Господи, — бормочет Алекс, придвигаясь ближе к экрану.
— Как ты думаешь, ты могла бы вообще помочь кому-нибудь еще? Ну, знаешь, если бы им понадобилась дополнительная поддержка?
— Калли, это все твоя вина. Ты одолжила ей эту книгу, — смеется Стелла.
— Я не собираюсь в это ввязываться.
— Какая книга? — Спрашивает Алекс.
— Просто возвращайся к своим мальчикам. Скоро увидимся, да?
— Отлично, — вздыхает он, выглядя немного разочарованным тем, что ему приходится уходить. — Просто позвони мне, если я тебе понадоблюсь, хорошо? Мне ненавистна мысль о том, что тебе грустно и одиноко.
— Я обещаю, что со мной все в порядке. — Я рискнула взглянуть на разъяренного быка, который все еще смотрит на меня со злостью и мрачными обещаниями в глазах.
— Если ты так говоришь. Возвращайся скорее, малышка Си. Люблю тебя. — Он посылает мне воздушный поцелуй, прежде чем исчезнуть.
Мы болтаем еще несколько минут, но горящий взгляд Деймона становится все более невыносимым, и, в конце концов, я говорю им обоим, что мой ужин готов, и вешаю трубку.
— Скажи мне, что он лжет, — рычит Деймон со своей позиции, нависая надо мной с вздымающейся грудью.
— Конечно, он чертовски лжет. Впрочем, ты уже знал это, не так ли?
Его брови сжимаются в замешательстве.
— Как? — рычит он, огибая стол, чтобы добраться до меня.
В спешке я выдвигаю стул из-за спины, готовясь убежать от него.
Страх и возбуждение сковывают мои внутренности, и температура подскакивает.
— Где твое укрытие, Николас? — Я делаю шаг назад за каждый шаг, который он делает вперед.
— М-мое укрытие… о, — смеется он, дьявольская улыбка освещает его лицо. — На деревьях, — признается он.
У меня опускается челюсть от его признания.
— Ты забираешься на дерево, чтобы шпионить за мной.
— Ага. Мне так же потребовалась чертова вечность, чтобы найти подходящее, — рычит он, продолжая двигаться вперед.
Мое тело жаждет его прикосновений, особенно когда он в таком опасном настроении. Но я не позволяю себе сдаваться.
Во всяком случае, пока нет.
— Ты сумасшедший.
— Да, — соглашается он, проводя пальцами по волосам, его глаза обшаривают каждый дюйм моего тела.
У меня немного кружится голова от вина, но это ничто по сравнению с тем эффектом, который оказывает на меня его голодный взгляд.
— Я нашел идеальное место, так что, даже когда ты закрываешь жалюзи, я все еще могу видеть через маленькое окошко в двери.
У меня опускается подбородок, и я таращусь на него.
— У тебя что, нет никаких границ?
Очевидно, что это риторический вопрос, но это не мешает ему ответить.
— Когда это касается тебя? Нет. Ноль. Пшик. Ты моя, Калли. И даже когда ты этого не знала, я знал. Я всегда знал.
— Что, если бы я никогда не узнала? — Спрашиваю я, хотя не думаю, что мне понравится ответ.
— Тогда… ничего. Я бы продолжал наблюдать за тобой, защищать тебя.
— Почему? — Мое сердце болит, зная, что он говорит правду, и мне не нравится, как эта реальность могла бы выглядеть для него.
— Потому что я не мог бы этого не делать, — объясняет он, как будто это имеет полный смысл.
— Это безумие. Что, если бы я встретила кого-нибудь, влюбилась… — Я замолкаю от боли, которая пронзает его глаза при моих словах.
— Так и будет. Однажды это произойдет.
Я едва могу дышать, когда его глаза удерживают мои, тьма в них поглощает меня.
Только когда он стоит прямо передо мной, его теплое дыхание обдает мое лицо каскадом, я понимаю, что перестала двигаться.
— Н-нет, этого не будет. Николас, я— Прямо на моих глазах его темная, непроницаемая маска встает на место, и я проглатываю слова, которые вертятся у меня на кончике языка.
— Раздевайся, — требует он, его голос не оставляет места для споров.
Я не двигаюсь. Я застыла на месте, поймав на себе его полный боли взгляд.
Его движение не замечается, но вспышка лунного света на гладкой стороне его ножа определенно привлекает мое внимание.
— Деймон, что ты— Мои слова прерываются вздохом, когда лезвие разрезает мой топ, и всего секунду спустя оно быстро расправляется и с лифчиком.
Мои груди вываливаются на свободу на мгновение раньше, чем ощущается жжение от небольшого пореза, который он мне нанес.
— Черт, — ворчит он, его взгляд прикован к маленькому пузырьку крови, который появляется.
— Все в порядке, это—
Он опускается передо мной на колени, и его язык касается кожи прямо под порезом, прежде чем он проводит по нему, собирая кровь.
— Черт возьми, дьявольский мальчик, — тяжело дышу я, мои соски твердые, как стекло, когда его язык проникает в маленький порез, заставляя меня вздрагивать.
Его пальцы быстро расстегивают пуговицу на моей юбке, прежде чем он стягивает ее и трусики с моих ног, оставляя меня голой посреди пляжа.
Откинувшись на корточки, он смотрит на меня с благоговением, его кулаки сжимаются на бедрах, как будто он сдерживает себя от чего-то.
— Беги, — рычит он, но у меня кружится голова, и я едва улавливаю слово.
— Что?
— Беги. И если ты благоразумна, ты, блядь, не остановишься, чтобы позволить мне поймать тебя.
Мое сердце подскакивает к горлу, прежде чем я делаю шаг назад. Прохладный вечерний воздух обвевает меня, заставляя мою кожу покрываться мурашками и посылая сильную дрожь по спине. Хотя это может быть связано с опасностью, исходящей от парня, стоящего передо мной на коленях.
— Три, — начинает он, и я снова отступаю. — Два.
— Николас. — Его ноздри раздуваются при звуке его имени, слетающего с моих губ.
— Один.
Крик срывается с моих губ, и я убегаю, когда он вскакивает на ноги, чтобы последовать за мной.
Я не оглядываюсь назад, пока мои ноги не касаются ледяной морской воды, и когда я это делаю, он срывает с себя одежду, когда шагает ко мне, его длинные ноги поглощают пространство гораздо быстрее, чем я ожидала.