— Привет, — застенчиво говорит она.
— Привет, красавица, — шепчу я, на мгновение лишаясь дара речи, поскольку на меня давит то, что я провел это время с ней.
Ее глаза фокусируются на моих, когда она прикусывает нижнюю губу, изучая меня.
— Что случилось?
Мое сердце учащенно бьется от всего, что я хочу ей сказать, от всех обещаний, которые я хочу ей дать, но знаю, что не могу.
— Не прячься от меня, дьявольский мальчик, — предупреждает она.
Подавляя эмоции, комом стоящие у меня в горле, я рассказываю ей лишь малую толику того, что в данный момент крутится у меня в голове.
— Я бы хотел, чтобы мы могли убежать и просто быть вдвоем. Навсегда.
— Николас, — говорит она, беря мое лицо в ладони и бросая на меня милый щенячий взгляд, который каждый раз растопляет мое сердце.
— Не надо, Ангел. Не притворяйся, что это реально, — умоляю я.
— Но это так, — возражает она. — Я хочу этого.
На моих губах появляется улыбка, когда я позволяю себе поверить всего на несколько секунд, что это возможно.
Но затем еще одна дрожь пробегает по ее спине, и я вспоминаю, чем мы здесь занимались в первую очередь. Я тащу ее под поток горячей воды, падающий сверху.
— Тебе нужно согреться, — говорю я, проводя руками по ее грешному телу, в то время как мои губы находят ее шею, позволяя себе утонуть в мыслях об этом, продолжающемся за пределами этого пляжного домика.
Это несбыточная мечта, я знаю, что она ускользнет у меня из рук в ту же секунду, как нас призовут вернуться домой.
11
КАЛЛИ
Крик вырывается из моего горла, и мои глаза распахиваются, но у меня не появляется шанса что-либо разглядеть, потому что что-то накрывает мою голову, перекрывая мне обзор.
— Отвали от меня, — кричу я, мое тело бьется, руки и ноги молотят в надежде, что этого может быть достаточно, чтобы отбиться от того, кто это.
Но это бесполезно.
Всего за несколько секунд мое тело прижимается спиной к твердому телу, и пара рук обхватывает меня, останавливая от борьбы.
Паника захлестывает меня, затягивая в свои уродливые тиски и не давая мне отреагировать таким образом, который мог бы помочь мне выбраться из этой ситуации.
Меня тащат через всю комнату, в то время как мои ноги продолжают пытаться установить с ним контакт в надежде… на что-то. Но я замираю, когда меня осеняет осознание.
Если кто-то проник сюда и похитил меня, то что случилось с…
— ДЕЙМОН, — кричу я, моя предыдущая паника ослепляет меня, когда я думаю о том, что они доберутся до него первыми. — ДЕЙМОН.
Низкое рычание раздается от мудака позади меня, когда моя нога, наконец, сталкивается с его голенью, но в ту секунду, когда звук достигает моих ушей, я замираю.
— Ты гребаный придурок, — визжу я, едва в состоянии выдавить слова из себя от шока.
Внезапно на меня обрушивается все, чего я не заметила в ту секунду, когда меня подняли с постели. Его запах, то, как его тело прижимается к моему. Его гребаный стояк прижимается к моей заднице.
Его низкий смешок позади меня только еще больше бесит меня.
— Во что, черт возьми, ты играешь?
Внезапно он разворачивает меня и одним быстрым толчком в плечи заставляет упасть на песок, на котором мы сейчас стоим, с недовольным стоном.
Мне едва удается сорвать мешок с головы, прежде чем он приземляется на меня сверху, прижимая мои бедра к песку и падая на его руки, которые опускаются по обе стороны от моей головы.
Он смотрит на меня сверху вниз, его глаза полны веселья, а на губах играет ухмылка, от которой мне хочется забыть о том, что я на него злилась.
Его улыбка — моя главная слабость, рядом с его уязвимостью, и я думаю, он это знает. Черт бы его побрал.
— Подумал, что нам следует начать твое обучение.
— Похитив меня из моей собственной постели? — Моя грудь вздымается от его близости и этого веселого блеска в его глазах, чего он не упускает, когда его взгляд опускается туда, где мои твердые соски прижимаются к его футболке, в которой он потребовал, чтобы я спала прошлой ночью.
— Что? Холодно, — шиплю я.
Его смех снова наполняет воздух, и моя кожа покрывается мурашками.
— Конечно. Это тоже влияет на то, насколько влажной становится твоя киска, красавица?
Я скриплю зубами от его слов.
— Ты милая.
— Я не такая. Я злая.
— Именно. Ты милая, когда злишься.
— Я не, я— Мои слова обрываются, когда его губы находят мои.
Я сдерживаю себя добрых двадцать секунд, но я бессильна сопротивляться ему, когда его язык проникает глубже в мой рот, и он рычит, произнося мое имя.
Он целует меня до тех пор, пока я не растаю для него, полностью в его власти и отчаянно хочу большего, прежде чем он снова поменяется со мной ролями, каким-то образом умудряясь перевернуть меня под собой и заломить мои руки за спину, делая меня бесполезной.
— Да, хорошо. Ты высказал свою гребаную точку зрения, — шиплю я, скучая по его губам больше, чем, я уверена, это нормально. — Теперь научи меня, как это исправить.
Он наклоняется надо мной, его твердый член трется о мою задницу, а его обжигающее дыхание сбегает по моей шее, заставляя меня дрожать под ним.
— Я научу тебя всему, чему ты захочешь, красавица. И я действительно надеюсь, что ты сделаешь это больно.
— Психопат, — бормочу я, к его большому удовольствию. — Это должно было быть оскорблением.
— Помни, с кем ты разговариваешь, Ангел. Боль и пытки почти так же важны для меня, как воздух и вода.
— Тогда покажи мне, как сделать больно, дьявольский мальчик.
Как будто я для него не более чем тряпичная кукла, он подхватывает меня и ставит на ноги.
— Тогда покажи мне, на что ты способна, красавица, — говорит он, разводя руки в стороны, чтобы дать мне легкий шанс.
Я усиливаю свой свирепый взгляд, пробегая глазами по его соблазнительному телу.
Он снова прячется за своими черными доспехами, и мне это не нравится.
— Я не посажу тебя на задницу, пока не надену нижнее белье, — уверенно заявляю я, как будто у меня есть хоть малейший шанс сделать это.
— На мой взгляд, ты идеально одета.
— Мне ты кажешься чересчур разодетым, — возражаю я.
— Отлично. — Он ухмыляется, протягивая руку за спину, чтобы стянуть с себя рубашку. — Мы в расчете? — спрашивает он.
Мой взгляд опускается на его грудь, пожирая дюймы загорелой кожи передо мной.
Каждый из его шрамов заставляет мое сердце болеть за него, а тайна, скрывающаяся за большинством, заставляет мою голову кружиться от возможностей.
Особенно ожоги.
— Таким образом, когда я верну тебя под свое начало, я получу легкий доступ к тому, чего я хочу больше всего.
Его высокомерная ухмылка заставляет мои кулаки сжиматься, и он не пропускает этот движение.
— Тогда давай, Ангел. Я хочу увидеть огонь, который ты прячешь внутри. Я знаю, что он там. Я видел его.
Я смотрю на него, когда он подкрадывается ближе.
— Я хочу испытать, что ты на самом деле чувствуешь каждый раз, когда понимаешь, что тебя держали в неведении. Я хочу знать, какой бесполезной ты себя чувствуешь каждый раз, когда мы говорим тебе оставаться дома, когда мы запираем тебя, как бесполезную маленькую принцессу, и держим завернутой в вату.
— Деймон, — рычу я, гнев сжимает мои внутренности, моя кровь начинает кипеть.
— Ты хочешь вырваться на свободу, красавица? Ты хочешь показать своему отцу, Нико, всем парням, что ты не из тех, кого следует упускать из виду? Ты хочешь доказать свою ценность, показать, что ты такая же способная, как Стелла и Эмми?
Рычание гнева вырывается из моего горла, когда я бросаюсь на него.
Я не совсем бесполезна. Девочки неделями учили меня основам. Я умею наносить удары, и, вероятно, в этот момент я могла бы уложить слабого противника. Но у меня нет никаких намерений выступать против кого-то слабого. Я хочу сразиться с сильными, могущественными и самыми грозными мужчинами в нашем городе. Я хочу победить дьявола, а затем наблюдать, как он превращается обратно в парня, в которого я влюбляюсь быстрее, чем я думала, что это возможно, когда он смотрит на меня с гордостью и благоговением в глазах, потому что он действительно понимает, что я не просто какой-то невинный ангел, посланный произвести на свет маленьких наследников Чирилло.