Матеуш так объяснил свое решение:
— Действуя самостоятельно, парни могут наделать массу глупостей. Лучше, чтобы они были у нас на глазах — тогда от них будет польза. Могут пригодиться: никто их не заподозрит. Зенек ведь уже не раз нам помогал, и делал это неплохо. Для него это очень важно: станет заслуженным человеком, а после войны вырвется отсюда и начнет новую жизнь.
Зенек очень старался. Работал он главным образом с Бенеком. Первое задание они получили зимой: надо было проучить одного старосту, который слишком рьяно набирал людей для работы в Германии. До деревни, в которой он жил, было километров двадцать. Местные жители не могли исполнить приговор — их легко опознали бы. Они должны были только обеспечить прикрытие.
Повозка, в которую были запряжены упитанные лошади, принадлежала Франчуку, и у Зенека возникло какое-то неприятное чувство, когда он усаживался на высокое сиденье. Правил Бенек. Ехали не спеша — на место нужно было прибыть в сумерках. Там следовало договориться с местными жителями и переночевать в соседней деревне, чтобы не подвергать себя опасности ночной езды, а на следующий день вернуться.
Разговаривали о разном. Карманы их шуб оттягивали пистолеты. Удивительно, какую уверенность давал им этот маленький металлический предмет! Они чувствовали себя нужными и значительными людьми, об опасности и не думали.
Они ехали, выбирая наиболее безлюдные дороги. Переехав по мосту Вепш, направились в сторону Ольховца, затем через Друтув и Анджеюв. Обогнули деревеньку Камениски.
— Что ты будешь делать после войны? — спросил Зенек.
— Прежде всего брошу работу у Малевских.
— А потом?
— Потом высплюсь и куплю новые брюки.
— Ну а потом?
— Если бы я знал! Может, в какую-нибудь школу поступлю… А ты?
— У меня есть хозяйство.
— Не будешь же ты хромой за плугом ходить?
— Да, это верно… Там видно будет.
— А я бы хотел в армию! Стану офицером… — неожиданно начал мечтать Запас.
— Дурак! Офицер должен иметь образование. Где ты видел, чтобы крестьянин стал офицером?
— А Матеуш? Он ведь офицер.
— Звездочки ему только сейчас дали. До войны он был капралом.
— Может быть, и мне теперь дадут?
— Увидим.
Колеса телеги гулко стучали по прихваченной морозцем земле. Стук далеко разносился в прозрачном морозном воздухе. Они уже подъезжали к Каменискам, когда им навстречу выехал какой-то мужчина на велосипеде.
— Если не прицепится, едем дальше, — вполголоса проговорил Зенек.
— Хорошо. Не торчат у меня рыжие космы?
— Нет, все нормально, шапка сидит как надо.
Велосипедист быстро приближался. Парни напряженно наблюдали за ним. Оружия не было видно. Свой или чужой?
Поравнявшись с ними, мужчина соскочил с велосипеда и, ведя его за руль, подошел к телеге:
— Стойте!
Они остановили лошадей.
— Куда путь держите?
— Прямо…
— Не придуривайтесь! — Он внезапно разозлился.
— Кто вы такой, что орете на нас? — тихо спросил Зенек.
— Не ваше дело! — резко ответил тот. — Куда едете?
— В Мородыш.
— Зачем?
— Да кто вы такой? — Зенек повысил голос: — Цепляетесь к людям, не даете проехать, орете! Что за шишка на ровном месте?
— Полиция!
— Какая еще полиция?
Неизвестный полез за пазуху и вытащил какую-то бумагу, однако показать ее не успел. Оба парня мгновенно соскочили на землю. Зенек железной хваткой сдавил ему горло, а Бенек обшарил карманы и обнаружил пистолет. Они схватили полицейского за ноги и бросили на телегу. Велосипед Бенек отвел в придорожные кусты.
— А теперь ни гу-гу, а то пуля в лоб, — пригрозил Зенек и приставил к его голове пистолет.
Полицейский потирал сдавленное горло. Они стеганули по лошадям, чтобы как можно быстрее отъехать от Камениск. Невдалеке начинался лес. Мужчина молчал, продолжал держаться за горло и неуверенно, поглядывал на парней.
— Отпустите меня, ребятки… — наконец выдавил он.
— Теперь уже ребятки, да? Куда ты едешь?
— Домой. У меня жена, дети.
— Не надо приставать на дороге к людям.
Молча ехали дальше, не спуская глаз с пленного. Оба лихорадочно раздумывали, что с ним делать. Такой ситуации они не предвидели. Были готовы к борьбе, даже к смерти, а тут… Отпускать его нельзя: он видел, их и может опознать даже случайно. Тащить с собой до Мородыша тоже нельзя. Пристрелить по дороге — лишний шум. Задушить? Но как же так — ни с того ни с сего задушить человека?
Видимо, почувствовав их колебания, мужчина снова начал просить.
— Отпустите меня, пожалуйста, я никому не сделал зла. Семья у меня. И вообще никакой я не полицейский — сказал только так, чтобы припугнуть. Посмотрите этот документ.