— Осторожнее надо.
Голос, зазвучавший у Мэгги за спиной, заставил ее резко обернуться. На дорожке, менее чем в трех ярдах, она увидела старую женщину. Старуха тяжело опиралась на палку и, по всей видимости, наблюдала за Мэгги уже несколько минут.
— Говорю — осторожнее надо, когда прешь куды не звали.
Старая Лиз оказалась худой женщиной в очках, с убранными назад седыми волосами металлического оттенка и обвисшими складками кожи на лице и шее, придающими ей сходство с индюком, которого не мешало бы откормить. Лиз что-то жевала или сосала.
— Ходют по чужим домам.
— Извините. Я не заходила к вам, я просто...
— Да уж знаю, чего ты делала.
— Я думала — никого нет дома. Я собиралась уходить.
Старуха ничего не говорила. Она опиралась на палку, бодро жуя и разглядывая Мэгги. За толстыми стеклами очков ее глаза казались тусклыми черными бусинами.
— Эш предложил...
— Да уж я знала, что ты придешь.
— Вот как? Значит, вам Эш сказал?
— Эш? Гляди-ка, ты и Эша знаешь? Не, Эш мне про то не говорил.
— Вот как? — повторила Мэгги.
Когда Мэгги шагнула к Лиз, та проворно нагнулась и сорвала какую-то травинку, а потом раскрошила ее и растерла между большим и указательным пальцами. Этот жест заставил Мэгги остановиться. Она пришла в замешательство. На мгновение старая женщина задержала на ней свой взгляд. Мэгги ощутила во рту вкус желчи. Почему-то эта ужасная старуха пугала ее. И о чем только думал Эш, посылая ее сюда? Мэгги потянуло домой.
Внезапно старая Лиз расслабилась. Потом ткнула палкой в сторону Мэгги.
— Я-то все вижу. Все это здесь, вон оно где. Но тебе и невдомек, когда наступит тот день. Невдомек! Хе-хе!
— Простите?
Старая Лиз опустила щеколду на калитке и, пройдя мимо Мэгги, направилась в дом.
— Уж мы знали, что ты придешь, можешь не сумлеваться. Но времечко-то идет, а?
Мэгги не знала, надо ли ей следовать за хозяйкой, пока та не рявкнула:
— Давай-ка входи и дверь за собой закрой. А не то весь дом выстудишь.
Лиз плюхнулась в кресло у подножия напольных часов. Мэгги не сказала бы, что в доме тепло: наоборот, там было едва ли не холоднее, чем на улице. Горящего очага не наблюдалось, зато Лиз напялила на себя, наверное, пять слоев шерстяных вещей.
Мэгги закрыла дверь и поспешила объяснить свой приход:
— Эш, когда я была у него в лавке, сказал мне...
— Нечего тут рассусоливать, — раздраженно перебила Лиз, — поставь-ка лучше чайник.
Она слегка махнула палкой в сторону плиты. Мэгги выполнила ее приказ.
Судя по всему, старуха сделала кухню основным местом своего обитания. Рядом с кухней находилась другая комната, но дверь туда была плотно закрыта. Возле раковины, где Мэгги наливала воду в алюминиевый чайник, было нечто вроде кладовки, отгороженной занавеской. На кухне пахло чем-то кислым, как будто здесь коптили грудинку; и чувствовался еще один запах, который Мэгги сразу же узнала. Она подняла голову и увидела, что на балках сушатся пучки и букетики трав. В углу кухни стояла огромная плита с духовкой, но, по всей видимости, ею не пользовались. Мэгги поставила чайник на обычную газовую плиту.
— У моей бабушки тоже была такая большая плита, — попыталась поддержать разговор Мэгги. — Отличная вещь. Мне очень нравится.
— Да неужто? — сказала Лиз, постукивая палкой по полу, устланному обрезками разномастных ковров. — А теперь послушай-ка.
И хозяйка спела куплет какой-то песни надтреснутым, глухим голосом, время от время похлопывая себя по бедру свободной рукой:
Допев куплет, Лиз откинулась на спинку кресла. Мэгги улыбнулась, но, судя по старухиному виду, ей вовсе не понравилось, что гостья улыбается. Повисло неловкое молчание. Мэгги пожалела, что Эш не поехал с ней, чтобы представить ее хозяйке.
— Ну, Эш, он в магазине, там, в городе...
— Нечего тут рассусоливать, — опять перебила Лиз, — Два боба, боб и половинка боба, еще боб и еще половинка. Это сколько будет?
Тут старуха что-то выплюнула на коврик перед собой. Мэгги увидела, что это и вправду боб.
— Откуда же мне знать?
— Значит, ты неумная, да?
— Боюсь, что так.
— Но есть ведь такие умные, которые притворяются неумными. Может, и ты из таких?
Мэгги попыталась выдавить улыбку. Тогда старуха наклонилась к ней:
— Двое. У тебя двое малюток. И как, по-твоему, я о том проведала?