— Откуда же мне знать? Ну и как вы об этом проведали?
— Чайник-то вон кипит! — заметила Лиз.
Мэгги принялась заваривать чай. Старуха поднялась и встала рядом с ней, руководя процессом с молчаливой, но острой бдительностью. Уже во второй раз Мэгги подумала, что хочет домой.
— Эш решил, что вы могли бы мне помочь.
— Да ну этого Эша! Припрется сюды, а как припрется, так тут же и назад. Какой в этом толк? Ась?
Мэгги не знала, что на это ответить.
— И сколько ж ты мне заплатишь? — неожиданно спросила Лиз.
Такая прямота застала Мэгги врасплох.
— Да шучу я просто. Это я Эшу так говорю. Хе-хе. Сколько ты мне заплатишь? Всегда так говорю. А он мне — мол, сколько пожелаете. Хе-хе, неплохая шуточка, а? Сколько пожелаете. И ты можешь это сказать. Давай: сколько пожелаете.
— Сколько пожелаете.
— Хе-хе-хе! — Похоже, старуха очень развеселилась. Потом вдруг стала серьезной и сказала резко: — А теперь слушай-ка, мисси. Я в жизни не брала ничего такого, чего не заработала сама. Так что поосторожнее.
Мэгги не поняла, чем могла ее оскорбить.
— Я осторожна.
— Да, ты одна из нас, я вижу. Лиз это видит, но ей также известно, что ты еще не до конца свободна. Тебе и невдомек, когда наступит тот день.
— Простите, что?
— Твои способности еще не проявлены. Ты несвободна. Хотя я вижу — ты одна из нас.
— Вы о ком?
— Ох, не пытайся дурачить Лиз, ты ведь просто девушка. Ты еще бутон.
Мэгги впервые почувствовала облегчение с тех пор, как переступила порог этого дома.
— Вы хотите сказать...
— Эй! — Старуха взмахнула палкой, приказывая ей молчать. — Об этом — ни слова.
Мэгги улыбнулась и тряхнула головой, словно пытаясь избавиться от чар, навеянных чудаковатостью старухи.
— Ладно. О чем это вы говорите — я, мол, не до конца свободна?
Лиз уронила палку и медленно обхватила руками плечи, обнимая себя. Она подняла колени и, как могла, прижала их к своему телу, словно пародируя позу, в которой сидела молодая женщина. Лиз ухмылялась и подмигивала Мэгги из-под очков.
— Я же стараюсь! — воскликнула гостья.
Лиз села прямо.
— Может, надобно куда больше, чем все твои старания.
— А что надобно?
— Это ты мне расскажи.
— Эш думал, что вы могли бы мне помочь с летательной мазью.
— Тьфу! — взмахом руки оборвала ее Лиз и отвернулась.
— Поможете? — спросила Мэгги после паузы.
— Послушай-ка вот что:
Лиз откинулась в кресле и закрыла глаза. Через несколько мгновений она уже спала, негромко похрапывая.
Мэгги прихлебывала чай. Напольные часы тикали у Лиз над головой, тяжелый маятник раскачивался из стороны в сторону. Мэгги почувствовала, что ее и саму сильно клонит в сон. Она превозмогала желание закрыть глаза. Старая женщина спала в кресле, не выпуская палку из рук. Мэгги так и подмывало встать и уйти, но она подумала, что воспитанные люди так не поступают. Она сидела и молча ждала.
Некоторое время спустя Лиз открыла глаза и посмотрела на нее. Потом села прямо.
— Если отдернешь занавеску, — сказала хозяйка, указывая на кладовку, — то сможешь налить нам по стаканчику бузинного вина.
— Не могу, — Мэгги покосилась на часы, — Через полчаса мне нужно забрать моего малыша, а иначе придется выложить кучу денег.
— Ась? Надо уходить? Ну а чего ты вообще сюды приперлась, коли надо уходить?
— Ничего не попишешь, — Мэгги встала.
— А завтра придешь?
— Не могу.
— Ну и вали отсюда. Проваливай, — бросила Лиз.
На пороге Мэгги обернулась:
— А можно я снова зайду на следующей неделе?
— Сказано тебе — проваливай, — повторила хозяйка, уставившись в стену.
Мэгги открыла дверь и вышла. У калитки она остановилась отдышаться, прежде чем идти к машине. Она так и не могла решить, какая реакция в ней преобладает: заинтересованность или раздражение. Ясно было одно: в результате этой встречи Мэгги не получила ни помощи, ни подсказок, которых ожидала.
Она рассчитывала не столько на разъяснения, сколько на некий контекст, на точку опоры, чтобы дальше разбираться самой. Когда Мэгги получила указание, на каком участке нужно вести раскопки, вместе с приливом вдохновения она испытала и самодовольство. Ей вовсе не хотелось сомневаться в смысле послания. Но сексуальное безумие следующей ночи повергло в изумление ее саму. Не то чтобы Мэгги оказалась в чьей-то власти; нет, она не была одержима. Напротив, она сохраняла полный контроль над происходящим. Но свирепость той силы, что стала ей доступна, по-настоящему поражала ее.