Карпатец сдержал улыбку, но что-то теплое промелькнуло в его потускневших глазах.
– Я помню. Ты изо всех сил старалась делать все, что тебе говорили, с точностью до наоборот.
Улыбка любимой завораживала. Грегори не мог отвести взгляд от ее губ.
– Ты думал, что все это осталось в прошлом, но это не так. Помоги мне с этим справиться. – В огромных глазах Саванны читалась мольба. Древнейшему казалось, что он утонет в их глубине.
– Пожалуйста.
– Я постараюсь, Bebe, если это не будет угрожать твоей безопасности.
Фокусница рассмеялась.
– Грегори, я знаю, что ты никогда не допустишь, чтобы со мной что-то случилось. Я в этом не сомневаюсь.
– Это главное для меня, – ответил он строго.
– А тебе не приходило в голову, что за все пять лет, пока я была одна, со мной ничего не случилось?
Теперь пришел черед Грегори улыбаться.
– Ты никогда не оставалась одна, cherie, ни на минуту. Когда у меня не было возможности находиться радом, за тобой всегда присматривал кто-то другой.
Вспыльчивость тут же взяла верх над смирением – синие глаза девушки сверкнули.
– Все это время за мной кто-то следил?
То, как розовели ее щеки, как вспыхивали глаза, вызывало в нем желание разозлить ее еще больше.
– Я был не один, ma petite. Твой отец никогда не позволил бы тебе остаться без защиты.
– Мой собственный отец? – И как она не догадалась! Это было так похоже на Михаила! Как, впрочем, и на Грегори. Молодая карпатка думала, что добилась независимости и служит примером другим женщинам их племени, но все это время за ней присматривали. – Я же наняла целое охранное агентство! – воскликнула девушка, желая, чтобы Темный одобрил ее заботу о собственной безопасности.
– Люди, – протянул Грегори, тоном своего голоса давая понять, что об этом думает. – Тебе был нужен один из нас.
– Кто? Кому ты по-настоящему доверял, Грегори? – спросила она с любопытством. Доверие было чуждо его характеру. Кому же он доверил безопасность своей половинки?
Грегори провел рукой по гриве черных как смоль волос и рассеянно помассировал ноющую шею.
– В некоторых ситуациях приходится прибегать к крайним мерам. Я выбрал самого сильного человека из всех, кого знал, – того, кто не нарушит кодекс чести. Его зовут Джулиан. Джулиан Свирепый.
– Близнец Айдана Свирепого. Он здесь? В городе?
Саванна никогда не встречала Айдана Свирепого, но много слышала о нем от отца. Михаил очень уважал этого охотника на вампиров, что само по себе много о нем говорило. Недавно Айдан нашел свою вторую половину, иллюзионистка собиралась навестить их, когда была в городе. Вероятно, они так же, как и она, мечтали встретить кого-нибудь из своих.
– Айдан знал, что его брат защищал меня?
– Я уверен, что Айдан чувствовал его присутствие в этом районе. Не мог не почувствовать. Они же близнецы. Я не знаю, захочет ли Джулиан увидеть его. Он борется с тьмой.
Саванна отвела взгляд от его холодных глаз. Безгранично холодных. Безмерно одиноких. Растерянных. Грегори. Грегори Темный. Ее Грегори. Он старался не показать боль, которую испытывал. Боль не отражалась на его будто вырезанном из гранита лице. Не было ее и в полных арктического холода глазах. И все же карпатка ощущала страдание. Его сердце – ее сердце. Его душа – ее душа. Они – две половины одного целого. А Грегори думал, что украл Саванну у настоящего спутника жизни. Но девушка знала, что Темный – ее спутник жизни, еще когда проводила время с волком. Возможно, не разумом, но сердцем и душой она чувствовала это. Знала это, когда бросилась во тьму и вытащила его оттуда, когда подарила ему невинность. Молодая карпатка боялась Древнейшего, но знала, что он предназначен ей судьбой.
– Скоро рассветет, cherie, – мягко сказал Грегори. – Нам нужно поспать.
Сон был необходим Саванне, а мужчине – лишь ощущение ее близости. Ему хотелось обнять любимую и прижать к сердцу. Хоть ненадолго избавиться от ощущения одиночества. Еще на день укрыться от тьмы.
Ее рука скользнула к его руке. Одно легкое прикосновение, и Грегори охватил огонь желания: оно разлилось по телу раскаленной лавой. Наивная девочка, она не понимала, что творит. Их пальцы сплелись.
– А как же Питер? Что, по-твоему, мы должны сделать, чтобы свести риск к минимуму? Ты прав, мне действительно нелегко будет справиться с журналистами. Они повсюду будут следовать за мной. – Саванна пристально смотрела в глаза Древнейшего.
Великий карпатец не мог заставить себя отвести глаза, не мог отпустить руку любимой – он не смог бы пошевелиться, даже если бы от этого зависела его жизнь. Грегори утонул в фиалковых глазах, в их мистической, сексуальной глубине. Что будет, если он решится уступить ей? Он ведь не собирался позволять Саванне даже приближаться к месту похорон Питера. И куда только подевалась его решимость? У него были веские доводы, была уверенность в том, что этого не следует делать. Но сейчас, когда Темный смотрел в эти глаза, ощущал прикосновения рук, разглядывал ямочки на щеках возлюбленной, он не допускал и мысли о том, чтобы отказать ей. В конце концов, карпатка не пыталась ему перечить. Она строила планы так, словно они были союзниками, командой, одним целым. Что плохого случится, если он пойдет на уступку?
Грегори внезапно осознал, что, не отрываясь, смотрит на приоткрытые губы девушки. И она, будто нарочно, провела по ним языком. Стон вырвался из его груди. Она звала его. Манила. Искушала. Мучила. Изводила.
Саванна прикоснулась к пухлым губам указательным пальцем. Его сердце в ответ готово было выпрыгнуть из груди.
– Ma petite, – прошептал он.
О, господи, он желал ее каждой клеткой своего тела.