— Молодец! Я так и думала. Вот поэтому они теперь и требуют с тебя проценты. У них расчет на то, что ты согласишься и посадишь у себя человека. Десять процентов не так много, и в основном многие соглашаются. Но человек в офисе — это троянский конь. Благодаря ему они узна́ют все твои финансовые потоки и смогут понять, дожимать тебя окончательно или нет.
— Ну блин! Вот же засада! — Я был просто в шоке от услышанного.
— Так во́т! Как только они поймут, что у тебя все хорошо и что фирма может работать без твоего руководства, они предложат тебе отписать на них тридцать процентов, потом пятьдесят, а потом и всю компанию. А может, и сразу захотят все в том случае, если дела идут и есть большая перспектива. Знаешь, как они обычно говорят? «Поросеночек подрос — можно резать!» Пока ты не производил катера, ты их мало интересовал, ну во́зитесь вы со своими автомобилями, ну и вози́тесь дальше. А сейчас у тебя все серьезно. Теперь твое производство — это жирный кусок.
— И что же мне делать? — Я понимал, что все, что башня, построенная моими руками за несколько лет, начинает трескаться и разваливаться на куски прямо на моих глазах. — Получается, это конец?
— Не хочу тебя расстраивать. — Карина сняла солнечные очки, и я увидел ее сочувствующий взгляд. — Но если они что-то решили забрать, то скорее всего заберут.
Солнце погасло. Мир рухнул в тартарары. Многолетняя работа идет прахом, и растущее успешное предприятие уходит в руки каких-то гоблинов, которые и двух слов связать-то не могут. Бог ты мой!..
Из подъехавшей «Волги» бодро выскочил мой компаньон Гриша.
— Лех, помоги выгрузить коробки с краской!
— Гриня, погоди ты со своими коробками, пойдем поговорим!
Гриша уже полтора года работает вместе со мной. Он вложился деньгами, и мы вместе начали водную тематику, то есть новую линейку производства — лодки, а позже скоростные катера. Он полноправный совладелец фирмы, и все происходящее касается его так же, как и меня.
— Вот твари! — не выдерживает он в конце моего повествования. — И что теперь делать?
— Не знаю, давай думать. Времени до конца месяца немного. Нужно или что-то предпринимать, или соглашаться с тем, что у нас все отберут.
— Ладно, есть у меня одна задумка. Не думал, что когда-то придется воспользоваться этим телефоном. Но раз так, то выбора нет.
— Что там у тебя за задумка? — Я вплотную придвинулся к Грише и весь превратился в слух.
— У меня есть родственник в Москве. Он работает в Администрации Президента и имеет прямые выходы на ФСБ. У меня есть его визитка. Он говорил, что если будут проблемы, можно звонить. Понятно, что я старался по пустякам его не дергать, но сегодня, наверное, можно и набрать. Если и ФСБ не поможет, тогда капец.
Реакция Москвы была молниеносной. Уже через полчаса мы вошли в кабинет начальника местной ФСБ.
— Проходите, мне уже звонили. — Офицер был по-военному краток. — Присаживайтесь. Рассказывайте.
Мы изложили суть проблемы, и в течение пятнадцати минут был разработан план по нашему спасению. Так как местная «крыша» в лицо знала только меня и не интересовалась изменениями в составе учредителей, у нас появился шанс сделать рокировку. За оставшиеся полторы недели мне нужно было «перепродать» фирму Григорию и сообщить бандитам, что я больше не владелец. Причем сообщить желательно из-за границы. Потому что при переходе собственности из рук в руки, «по понятиям», охранная контора «остается при своих», продолжая «крышевать» предприятие дальше. Но тут как раз и было тонкое место, где можно было сделать хитрый ход. Предполагалось, что Григорий придет к владению компании со своей «крышей», роль которой сыграет самая мощная организация в России, против которой не полезет никто.
Короче говоря, мне нужно было подписать договор купли-продажи и незаметно раствориться. Потом позвонить из Риги в охранную фирму и сообщить, что я продался, уехал и возвращаться не буду. После этого они должны были рвануть в мой бывший офис и найти там Гришу, который сделает большие глаза и объяснит, что в их услугах он больше не нуждается. Таким образом мы выскакивали из-под экспроприации и выигрывали время, чтобы все распродать.
— И еще, — начальник поочередно посмотрел на наши напряженные лица. — Я хочу, чтобы вы понимали, в какую игру начинаете играть. Запомните или запишите: в случае успеха никто, я повторяю, никто из них вам этого не простит. Они разводят и кидают всех сами, но очень не любят, когда то же самое делают им.
— Ты, — он ткнул пальцем в меня, — подписываешь бумаги и больше сюда ни ногой! Понял? Тебе, Григорий, скорее всего после этого тоже придется уехать отсюда навсегда. Продавайте все и валите. Мы будем прикрывать вас, сколько сможем, но как бы мы ни старались, невозможно приставить к вам охранника, когда вы идете в туалет. Трупы мне ваши тоже не нужны. Поэтому на улицах аккуратно, по темноте не ходить. Пока будете здесь, будете постоянно ходить с записывающей аппаратурой. Около вашего офиса посадим оперативников в машине плюс напичкаем офис камерами и микрофонами. Как будет дальше — неизвестно, поэтому будем потихоньку собирать на этих уродов материал. И не вздумайте обращаться в милицию. Там у них все схвачено по полной.