— Да подождите, подождите… Как — до вторника?!
— Отменили, — повторила кассирша. Окошко кассы захлопнулось, подставив под нос Максиму глухой деревянный ставень. Рассердившись, он грохнул по нему рукой. Палец зашиб. Голубь, бродивший по кромке стенда с расписанием поездов, испуганно взмыл под крышу вокзала. Пожилая торговка, пронося мимо корзину с пирожками, шарахнулась от злющего мужика в охотничьей униформе.
Белов устыдился своего раздражения.
Только теперь он заметил, что деревянный ставень кассы затерт и потемнел. Задолго до него тысячи ладоней и кулаков стучали в это окошко. Тысячи тысяч. В течение многих лет. Ну и к чему это привело? Он вынул крохотную занозу из ушибленного пальца и оглянулся по сторонам. Что ж делать-то?
Бедная Лика. Она наверняка обидится. Распсихуется. Он же обещал ей — не позже воскресенья. Железно! Именно теперь, когда все между ними висит на волоске и, того и гляди, может сорваться… Лика ненавидит, когда ей приходится ждать понапрасну.
Как всегда в трудных ситуациях, рука Максима сама собой скользнула в карман, нашаривая сигареты. Перекурить бы.
Но сперва он вынул мобильник и отправил смс-ку на первый номер в списке контактов: «Приеду послезавтра. Предупреди отца».
Лучше так. Если сейчас позвонить, придется оправдываться. Никто не мог предугадать, что поезд, регулярно ходивший в этих краях каждый день, внезапно отменят. Но у Лики по этому поводу другое мнение. Она хотела видеть в своем мужчине всемогущее божество, прозорливое и всесильное. Лишить ее этой иллюзии? Этим Максим вполне успешно занимался целых три года их брака и почти добился своего. Вот только Лику при этом чуть не потерял. Нет никакой уверенности, что новые попытки начать все сначала что-то дадут. Но об альтернативе — о том, чтобы расстаться, — ему и думать не хотелось. Приходилось юлить.
Максим нахмурился, подхватив рюкзак, поправил на плече ремень от тяжелого жесткого чехла с ружьем и направился к выходу. Двери вокзала со стороны перрона оккупировал какой-то толстяк: пыхтя и краснея, он перетягивал через высокие порожки сумку-тележку на колесах с привязанными поверх клетчатыми баулами. Максим повернул к распахнутым дверям напротив.
Там его ждал центр города: пустынная крохотная площадь с разбитым асфальтом, окруженная одноэтажными деревянными домами, два-три ларька, хлебный и хозяйственный магазины, облезлые кусты сирени на обочинах.
Белов поставил рюкзак на скамейку возле стеклянной стены вокзала и поглядел на небо.
Оно провисло под тяжестью скопившихся наверху грязных серых туч. Ветер метался между ними, смахивая влажные капли. Гроза будет. Наверное, последняя осенняя гроза в этом году, подумал Максим и закурил наконец.
Наполнил ноздри и горло теплым дымом, закашлялся и почувствовал, как горечь во рту привычно отбивает горькие мысли.
— А может, и хорошо, что не успел, — сказал кто-то сзади. — Может, так оно правильней?
Белов обернулся. В первое мгновение ему показалось, что рядом никого нет. Но, опустив взгляд, он обнаружил говорившего.
Здоровенный лысый мужик, одетый в какую-то рванину, сидел на корточках, привалившись к стеклянной стене вокзала, задрав голову в небо. Голая макушка приходилась вровень с Максимовым рюкзаком, стоявшим на скамейке, — поэтому Белов и не заметил дядьку сразу.
Рядом с лысым, вывалив розовый язык и тяжело дыша, лежал крупный черный пес — старый и грязный, со свалявшейся шерстью.
Некрасивое коричневое лицо мужика напоминало обгорелую картошку, выцветшие серые глаза со странными, стянутыми в точку неподвижными зрачками будто заволокло туманом.
Ощерив желтые прокуренные зубы в ухмылке, мужик почесал подбородок с трехдневной седой щетиной и сказал:
— А то ведь знаешь, как оно бывает? Как говорится, не спеши, а то успеешь.
С кем он разговаривает, подумал Максим и огляделся. Неподалеку, на остановке, обозначенной маленькой желтой табличкой, стоял закрытый автобус — небольшой «ЛИАЗ». Рядом с ним крутились какие-то тетки с сумками, ярко-рыжая женщина с мальчишкой-дошкольником и старый дед интеллигентного вида, в плаще и шляпе. Ежась под порывами промозглого сырого ветра, все они ждали водителя, который заполнял какие-то бумаги у окошка автобусной кассы и шутил с кассиршей.