С правой стороны к его окнам приникли люди. Живые. Они глядели на дождь, и лица их кривились и плыли, искаженные потоками воды. Зачем они так сгрудились? Они же почти лежат друг на друге вповалку. И мальчик… Его придавил старик. Белов хотел крикнуть ему, чтоб он отодвинулся в сторону, дал дышать ребенку. Но автобус дернулся, и лица в разбитой машине внезапно почернели.
«Мертвецы… Свинцовая река… Хорошо, что ты не успел?» — прозвучал в голове Максима уже знакомый голос.
Нет, никого живых там не было.
Пару мгновений Максим смотрел в побелевшие глаза мертвой женщины, на черные окна, на вдавленные, скомканные, как бумага, железные бока «ЛИАЗа» и чудом уцелевшую табличку «Мантурово — Ярославль» — а потом Икарус миновал наконец место катастрофы. Все, кто был в нем, шумно выдохнули.
Темнота навалилась и вновь затопила дорогу. Максиму показалось, что он ослеп.
Но спустя мгновение впереди возник луч света от фар; он скакал впереди, на неровностях шоссе, огромным любопытным солнечным зайцем.
«Быстрее, за Белым кроликом!» — вспомнилось Максиму. Он чувствовал себя странно. Словно только что побывал внутри безумного мира какой-то игры и вот вернулся обратно в нормальную реальность.
«Я мог быть там, вместе с этими мертвецами. Если б не опоздал».
Со странным чувством Максим слушал, как стучит его сердце, шумит кровь в ушах, ноют занемевшие от долгого сидения ноги, — и всему радовался. От ощущения близости смерти все стало другим. Более свежим. Острым. Счастливым.
«Мне повезло, что я опоздал», — признался сам себе Максим и едва не заржал в голос от этой мысли.
Отлично! Значит, судьба бережет его. Очень скоро он доберется до дому и все расскажет Лике.
Случайностей не бывает. Жизнь не напрасно соединила их, раз не позволила им разлучиться, разминуться.
И значит, теперь все у них будет хорошо. Лучше прежнего. Все будет замечательно!
Максим Белов вернулся домой в половине шестого утра. Открыл дверь своим ключом, вошел, стараясь ступать тихо, чтобы не разбудить Лику.
Из спальни лился теплый свет ночника.
Увидев его, Максим подумал: «Все-таки не спит, бедная!» И содрогнулся от жалости.
Его губы еще растягивала заискивающая улыбка, когда он заметил чужое пальто и мужские ботинки под вешалкой. В комнате тихо засмеялись двое: женщина и мужчина.
Горячая волна ударила по глазам, в уши, в сердце. Мыслей не стало: только шум крови. Как будто Максима утопили, и все, что он теперь мог, — трепыхаться, пытаясь выплыть, кричать, глотая вместо воздуха соленую горечь.
Он не услышал выстрела, только почувствовал, как отдача шибанула в плечо. Искаженное беззвучным криком лицо жены прыгало перед ним, а он жадно пожирал глазами багровое месиво на ковре с мужской фигурой в центре. И улыбался, повторяя: «Случайностей не бывает. А я все-таки успел вовремя».
Максим Кабир
Метастазы
© Максим Кабир, 2014
Федеральная трасса Крым — Курская область
Грозовая туча, тяжелая, с чернотой в утробе, преследовала Вадима от Курской области. Она двигалась хищной касаткой, не отставая от его автомобиля, словно гналась за мелкой рыбкой. Руслом служила федеральная трасса М2 «Крым», она же Е105 на европейских картах, она же — бывшая Е95.
Вадим выехал из Киева ранним утром. Он планировал добраться до Москвы, опередив сумерки и предрекаемый синоптиками дождь. Но у таможни были свои планы. Пасхальным подарком всем водителям стала семичасовая пробка. Украину Вадим покинул после полудня.
Под Курской дугой его поджидала туча.
Сорок лет назад Всесоюзный Минтранс проложил «Крым» в обход населенных пунктов, дабы сделать трассу действительно скоростной; за окнами вадимовской «Шкоды Форман» мелькали реки, холмы, острова рощиц, поселки.
Некоторые села представляли собой скопление роскошных коттеджей, в других полным ходом шло строительство. Третьи же производили угнетающее впечатление.
Вадим подметил: если название села написано на белой табличке — село живое, если на синей — вымирающее. В таких полумертвых, а то и вовсе заброшенных местечках запросто можно было снимать отечественный фильм ужасов.
Прогнившие за зиму крыши, покосившиеся срубы. Мрачные избы, мечтающие о горожанине, который бы выкупил их, заново облицевал, вернул былую стройность.