Варшавское шоссе, г. Щербинка
Кирилл устал. Набегавшись за день, он рад был бы просто присесть, но, едва пройдя турникет на «Тимирязевской», понял, что в этот час везением будет, если всю дорогу до станции «Бульвар Дмитрия Донского» проедет, хотя бы стоя на обеих ногах. Часов с четырех перемещение по переходам метро становилось затруднительным. Самое то для уставшего после насыщенного трудового дня. Немудрено, что подступали вспыльчивость и агрессия. Кирилл был раздражен. Он злился. В первую очередь – на самого себя. За нерасторопность, за то, что не закончил все свои дела раньше.
Его практически занесли на эскалатор. Кирилл оказался зажатым между потным толстяком и девушкой-азиаткой. Резкий запах пота мужика полностью заглушал аромат духов азиатки. Кирилл втиснулся в плотный поток идущих слева. Но поток остановился, едва Кирилл поравнялся с толстяком. Тот читал газету и все время вытирал потный лоб тыльной стороной ладони, от чего она стала влажной. Кирилла едва не вырвало от отвращения. Он отвернулся. На соседнем эскалаторе картина была не лучше, но он уже не смотрел на людей. Его внимание привлекли газеты в руках пассажиров подземки. Странным было не наличие периодического издания: предстоящие выборы и связанная с ними агитация вполне могли объяснить появление газет. Странным было то, что все как один уткнулись в них. Стоящие справа, двигающиеся слева, спускающиеся, поднимающиеся. Даже дежурная у эскалатора склонилась над газетой.
Кирилл почувствовал какое-то нездоровое желание узнать, о чем пишут сторонники очередного градоначальника. Он, поборов отвращение, заглянул в газету толстяка. Она была раскрыта на первой полосе, поэтому Кирилл смог рассмотреть и название, и главную новость газетенки. Она называлась «Самые свежие новости». Название, надо признать, несколько не из агитационного поля. Но, может быть, как раз в этом и есть «фишка» кандидата в мэры.
Кирилл прочитал заголовок главной новости.
Страшная авария в Подмосковье…
…унесла 24 жизни —значилось ниже уже обычным шрифтом.
Нет, это точно не агитационная газета. Если только кандидат лично не спасал людей. Эта газета, наверное, что-то наподобие бесплатного издания METRO. Кирилл брал его дважды, но так ни разу ничего, кроме названия, не прочитал. Как видно, не зря. Негатива ему и в собственной жизни предостаточно. Чужого несчастья ему не надо.
На «Менделеевской» ему все-таки удалось присесть. Кирилл устроился поудобнее и уже собирался немного вздремнуть, но его внимание привлек парень по соседству, вернее, его газета. Он читал «Самые свежие новости». Кирилл окинул пассажиров взглядом. Если у тех и были газеты, они закончили чтение еще на эскалаторе. Кирилл заглянул в газету соседа. Та же статья: Страшная авария в Подмосковье…
…унесла 24 жизни. Вчера, 12 сентября, около 20 часов на пересечении Варшавского шоссе и Обводной улицы произошла авария. Рейсовый автобус «Москва – Подольск» протаранил мусоровоз, за рулем которого находился наемный рабочий из ближнего зарубежья.
Кирилл не имел ничего против «наемных рабочих из ближнего зарубежья». В конце концов, он сам был наемным, пусть и не из зарубежья. Он был против убийств, даже по неосторожности. Тем более когда между понятиями «зарубежный наемный рабочий» и «убийство местных жителей» можно с легкостью поставить знак равенства. Кирилла снова понесло. Он ненавидел политику, но в последнее время мог начать думать об обвесившем его продавце арбузами, а закончить международными отношениями и введением виз для жителей ближнего зарубежья. Что касается аварий, то здесь убийцей мог стать кто угодно. И священник на «порше», и муфтий на «гелендвагене». Собственно, жертвой также мог оказаться кто угодно. Только вот автомобили жертв не всегда такие модные.
Кирилл снова нагнулся к газете.
Гражданин Азербайджана не имел прав на вождение.
Приезжий и без прав не такая уж и редкость. А если бы у него были права, он не убил бы никого? Это еще раз доказывает аксиому, что на месте убийцы и жертвы может оказаться кто угодно. Кирилл даже допускал, что треть погибших были «наемными рабочими из ближнего зарубежья». Нет, гражданина солнечного Азербайджана это, конечно, не оправдывает. Он виноват и должен понести наказание, но Кирилл ничего с собой поделать не мог и винил водителя-убийцу еще и за то, что тот был приезжим. Откуда этот всплеск ксенофобии? Кирилл знал ответ, но признаваться в этом не хотел даже себе.
Кирилл Мартынов не смог найти приличную работу, за которую платят деньги, а не рассчитываются бартером, у себя на малой родине, на Северном Кавказе. Работа дежурным электриком едва позволяла свести концы с концами. Москва исправила ситуацию, но из года в год Кириллу давали понять, что и здесь он лишний. Работодатель время от времени напоминал, что вокруг офиса бродят толпы гастарбайтеров, жаждущих занять рабочие места. Это к слову об улучшении условий труда и повышении зарплаты.
Кирилл в последнее время очень много думал о собственной ненужности и острой необходимости трудовых мигрантов, о бесполезности своих знаний и диплома Технологического института и внезапной пользе неквалифицированного труда. Он будто попал в параллельный мир, где все перевернуто с ног на голову. Размышления его неизбежно приводили к одному и тому же выводу – надо работать, не высовываться, а там будь что будет. То есть, говоря проще, надо плыть по течению, а там – куда вынесет, к какому берегу прибьет. И однажды ему в голову пришла страшная мысль: а что, если к берегу не прибьет, если выбросит в океан? В океан таких же никому не нужных специалистов, замененных на трудолюбивых граждан соседних государств? Он просто утонет там, погибнет. Пусть даже не физически, но все равно хорошего мало.
От мыслей о собственной никчемной жизни из-за «понаехавших» его отвлекло донесшееся из динамиков объявление. Конечная станция, просьба покинуть вагоны, поезд дальше не идет.Поезд не идет, а ему надо. После переезда в Подольск поездка на работу и обратно стала для Кирилла своего рода путешествием. Неприятным путешествием длиной в полтора – три часа. Все зависело от времени года и метеорологических условий. Кто бы мог подумать, что в XXI веке в столице огромной страны движение общественного транспорта будет зависеть от дождя, гололеда и влажности воздуха? А если оставить эти шутки, то было все куда серьезней. Вот о чем нужно было думать кандидатам в мэры и губернаторы. И тут Кирилл вспомнил о газете «Самые свежие новости». Одна лежала на полу прямо у выхода из вагона. Кирилл подхватил ее и вышел на перрон.
Дождь усилился. Кирилл поднял воротник куртки и, маневрируя среди людей с зонтами, пробрался к остановке. Автобуса давно не было, и это несмотря на выделенную полосу для общественного транспорта. Этот самый транспорт застревал немного дальше. Как только заканчивалась выделенка для автомобилистов, начиналось настоящее испытание. При въезде в Щербинку четырехполосная трасса превращалась в однополосную тропинку со светофорами через каждые сто метров. Так что разогнаться при всем желании не удавалось. Единственное, что радовало, так это то, что никаких аварий со смертельным исходом там априори быть не могло.
Но вдруг Кирилл вспомнил о статье на первой полосе. В ней как раз говорилось об этом участке дороги. Авария с 24 жертвами произошла…
Он открыл газету. Быстро пробежал глазами, остановился на дате, потом на количестве погибших, и… Вот! На пересечении Обводной и Варшавского шоссе мусоровоз врезался в автобус «Москва – Подольск». Черт! Несмотря на то что это произошло вчера, желание ехать на автобусе у Кирилла пропало.
Он сложил газету и бросил в переполненную урну. Жалко людей, что и говорить, но за десять лет работы в столице Кирилл стал относиться к смерти спокойней, что ли. Даже равнодушнее. Но он прекрасно понимал, что это равнодушие временное. То есть, если бы он знал хотя бы одного человека из погибших, новость о жертвах аварии была бы воспринята со скорбью. А так, ну случилось и случилось. Аварии, убийства, смерти в метро были частым явлением. Новости, словно мусорные баки, были переполнены чернухой. Но эта авария почему-то не оставляла его в покое. Как будто там, среди тех двадцати четырех несчастных, был тот, кого он знал, с кем он здоровался, разговаривал. Будто там был его друг или родственник.