Открываю почту. Пробегаюсь взглядом по новым письмам в надежде заметить нечто такое, что отвлечет меня. Реклама, университет, перед глазами опять мертвое лицо парня. Встряхиваю головой. Осенняя распродажа, литературный портал, в ушах звучит выстрел.
- О, хватит, - взвываю я и отбрасываю в сторону мышку. Хватаюсь пальцами за лицо и заправляю назад волосы. Наплевать на Тейт, наплевать на все. Я тут не причем! Это не мои проблемы, а давно умерших влюбленных идиотов! Не мои! – Что это?
Недоуменно морщу лоб. Взгляд натыкается на еще одно новое сообщение, но оно не от рекламной службы. Тема: от папочки.
Лицо вспыхивает. Я так устала сталкиваться с тем, что не имеет рационального объяснения, что сейчас готова орать. Что это – твою мать – за письмо? Откуда оно? Рычу и придвигаюсь ближе к ноутбуку. Еще одна тайна? Еще одна шутка?
Открываю сообщение, к нему прикреплено видео. Едва я на него нажимаю, как тут же экран темнеет, передо мной появляется незнакомое лицо, и я слышу:
Привет, Эмеральд.
Дыхание перехватывает. В шоке распахиваю глаза и вдруг понимаю – это и, правда, мой отец. Это Колдер.
- О, Боже.
Растеряно хлопаю ресницами. Изучаю узкое лицо мужчины, его черные волосы, его глаза и тонкие губы. Смотрю на то, как он смущенно улыбается, словно боится, что мне не понравятся или слова, или его голос… Его голос. В груди что-то екает, едва я слышу те знакомые ноты, что когда-то звучали на другом конце провода.
- Как всегда по плану. Сегодня восемнадцатое сентября. Я вновь записываю видео, и вновь не отправляю его тебе. Возможно, Морти покажет мои записи, когда меня не станет. Но я надеюсь, что ты никогда их не увидишь. Зачем? – он усмехается. – Это будет плохо и для тебя, и для меня. Я умру, а ты окажешься в опасности. Верно? – Колдер поправляет волосы и придвигается ближе к камере. Он сидит за столом, позади видна дверь, люстра и книжные полки. Мне бы выключить видео, но я не могу оторваться, как не пытаюсь. Так и застываю в полном смятении. – Что ж, первые предложения – стандарт. Теперь по дню и по прошедшим неделям.
Отец что-то рассказывает, но я не слушаю. Смотрю на него. Он красивый, и не знаю, нравится мне это или нет. Как предмет ненависти – не очень подходит.
Мне вдруг кажется, что я на него похожа. Что за детские уловки? Но воображение не сдается. Оно говорит, что у нас похожий цвет глаз и форма губ, носа. Что Колдер также морщит лоб, хмурится, также криво улыбается. Я резко отворачиваюсь.
Хватит строить иллюзии. Мы не можем быть похожи. Мы вообще никто друг другу. Что с того, что у нас синие глаза? Даже если бы я была его копией, это не сблизило бы нас ни на сантиметр. Он ушел. Он бросил меня и маму.
- Эмеральд, - говорит он, и я послушно оборачиваюсь. Встречаюсь с ним взглядом и покрываюсь дрожью, - очень важно помнить о безопасности. Сегодня я отвлекся всего на минуту и едва не лишился жизни. Наверно, хладнокровие – залог спасения.
Знакомые обои за его спиной заставляют меня задуматься. Я видела эту комнату. Но где и когда? Колдер продолжает говорить, поясняя детали своей работы; делает ударение на то, что ситуация накалилась, и враги совсем близко. Мне хочется его понять, но я сижу в полном недоумении, прогоняя сквозь себя огромное количество новой информации. Что он имеет в виду? Враги близко – речь идет о близнецах?
- Вчера мы обсуждали с Мортимером возможность встречи с семьей Прескотт. Если честно, понятия не имею, выйдет ли у нас что-то, но я хочу попытаться. Знаешь, род Кайман ведь мощный союзник. Он нам нужен. И еще, Эмми, я должен рассказать тебе о…
Отца прерывает грохот. Дверь за его спиной резко распахивается и внутрь внезапно врываются люди.
- О, Боже мой, - срывается с моих губ.
Закрываю ладонями рот и, не моргая, слежу за тем, как Колдер подрывается с места. Он ловко достает нож, взмахивает им и поражаешь сразу двух мужчин. Правда, людей не становится меньше. В темной одежде они заполняют комнату, будто молекулы. Нападают с разных сторон, выбивают из отца последние остатки сил. Он стонет, а я непроизвольно сжимаю в кулаки руки. Давай – шепчет голос в моей голове. Сделай же что-нибудь! Мне в тягость смотреть на происходящее. Впервые я забываю о ненависти и хочу, чтобы отец не пострадал, чтобы он смог выбраться. Давай!
Колдер стойко держит равновесие. С его лица стекает кровь, но он не сдается. Лишь яростнее бьет противников. А затем я вижу девушку с неестественно светлыми волосами, и каменею. Она лениво заходит в помещение, улыбается, встретившись с отцом взглядом.
- Вот мы и нашли тебя, - смеется она детским голосом, - а ты сомневался.
Люди отходят от Колдера на приличное расстояние. Расступаются, будто знают, что настало время для очередного поединка. Но ничего подобного не происходит. Нет больше никакого поединка, и слов я больше никаких не слышу. Ни речей, ни предупреждений.
Она стреляет отцу прямо в грудь. Два раза. Он застывает с выгнутой спиной, и она стреляет вновь, правда, на этот раз в голову.
- Нет, - глухо шепчу я. Его колени подгибаются, тело валится вниз. – Нет.
Колдер умер. О, Боже мой. Во мне вспыхивает дикая злость или ярость. Или же это страх? Девушка продолжает улыбаться, приказывает обыскать помещение, а сама вдруг смотрит на меня. В камеру. Она ухмыляется и поднимает браунинг.
- Ты следующий.
Звучит выстрел, и видео прерывается.
Несколько минут я смотрю сквозь экран и не шевелюсь. Нечто замирает во мне в эту секунду, перестает дышать. Руки сжимают рот, тело тяжелеет. Не верю, не верю тому, что видели мои глаза, не верю тому, что слышали мои уши, вспыльчиво откидываю ноутбук, и подрываюсь на ноги. Рычу, сквозь стиснутые губы. Нет, нет, нет. Не может быть!
Они убили его, они убили Колдера.
- О, Боже, - трясусь я. Закрываю ладонями глаза и горблюсь. Мне становится жутко холодно, и я изо всех сил пытаюсь взять себя в руки. – Черт, господи! – вновь порывисто сажусь рядом с ноутбуком. Это же доказательство. Улика. Наверно, надо отнести видео в наш участок. Надо сделать все, чтобы эту девушку нашли. – Боже мой.
Руки холодеют. Я замираю, смотря в темный экран, и неожиданно понимаю, что уже не играю в игры. Моего отца, как и Тейт, действительно, убили. Что-то происходит, и это что-то касается меня. Сейчас я должна встать, взять себя в руки и пойти в полицию.
Или я должна бежать.
Так начинаются многие истории. Главный герой попадает в большие неприятности и до него никак не доходит, что пора уносить ноги. Самопожертвование и совесть – верные спутники смерти. Тогда к чему геройствовать? Мне, как никогда прежде, стоит поступить эгоистично и разумно: собрать вещи и уехать туда, где меня не смогут найти. Если даже отца убили, то и меня скоро сживут со свету. А разве я этого хочу?
- Нет, вашу мать, - рычу, подрываясь на ноги, - еще чего.
Спину обжигает боль. Одеваюсь. Хватаю сумку и кидаю деньги, зарядку – черт, мой сотовый остался в баре! Как и мой байк больше не ездит.
- Дьявол! Ох! – Я кидаю рюкзак на кровать и хватаюсь пальцами за лицо.
Что мне делать? Вдруг я выйду за дверь, а на пороге меня поджидают близнецы? Что если они готовы, что если их цель – убить меня? Это дерьмо.
Кто-то стучит, и я резко оборачиваюсь. Испепеляю дверь взглядом и непроизвольно хватаю со стола ножницы. Два раза Шейлин не зайдет, верно?
- Родди?
С криком я несусь к порогу, выставляю перед собой ножницы и едва не оставляю без глаз Саймона. Он неуклюже отклоняется в сторону. Упирается спиной о стену и орет:
- Ты что творишь, твою мать, Эмеральд! О, Господи!
- Саймон? – выпрямляюсь. Пальцы, сжимающие ножницы, дрожат. – Это ты?
- Нет, черт подери, это не я! Был бы я, если бы ты воткнула эту штуку в мою шею! Черт! – он нервно встряхивает плечами. – Дьявол, какого хрена, Родди? Что с тобой?
- Я…, я…
Воздух уходит из моей груди. Покачнувшись, я отступаю назад, кладу ножницы и не знаю, что ответить. Молчу. Перед глазами все кружится. Я не вижу парня. Все смазано.
- Саймон...
- Что с тобой? – Друг озадачено морщит лоб. – Бестия, ты чего? Твое лицо…