– Но ведь это… – начал было Княжнин.
– Это – обычная предосторожность. Лучше выгнать из города самую дружелюбную бьякко, чем позволить бродить по улицам кикиморе или ожившему трупу. Помнишь, как зоотехник сказал: «Волк пробегала. Большой…» Так вот, я не хочу, чтобы люди встречались по ночам с большим волком, даже если этот волк мутирует в положительном направлении.
– Всё-таки ты неисправимый ретроград.
– Лучше быть живым ретроградом, чем мёртвым прогрессистом. Ты заметил, как много слов в русском языке, означающих охранителей? Ретроград, реакционер, консерватор… А с противоположным значением? Их и нет почти, во всяком случае, общеупотребительных. А всё потому, что прогрессисты не выживают. Кстати, месье прогрессист, не мог бы ты мне помочь? Мне нужна телекамера, наподобие тех, какими осуществляется видеонаблюдение. Ты же у нас мастер золотые руки, вон, даже детектор собственный собрал. И работаешь в подходящем заведении.
– Камера – это пара пустых. Другое дело, где и как её ставить и кто наблюдение будет осуществлять.
– Наблюдать буду я. А поставить… да хоть на козырьке, что над моей парадной. И чтобы показывала панораму улицы. Очень хочется поглядеть, что там за девушки бегают и что за волки.
– У вас что, в Управлении таких простых вещей нет?
– Есть, но не хочу зря беспокоить начальство. Слышал, что мудрый дворник говорил? От начальства все беды. Ты меня ретроградом обзывал, так это потому, что с полковником Масиным знакомства не водишь.
– Будет камера! – решительно объявил Княжнин. – Сегодня же и будет.
– Это хорошо. А то сегодня последняя волчья ночь. Полнолуние миновало. В другие дни трансформации тоже бывают, но редко. Если наблюдать, то сейчас.
– Ты думаешь, она прямо на улице будет волком перекидываться?
– Я пока ничего не думаю, я поглядеть хочу. Ты слышал, вчера дворник сказал: «Волк пробегала». Я успел справочку навести: в таджикском языке нет понятия рода. Так что старик мог перепутать, но мог и не перепутать, все-таки он не просто якам хвосты крутил, а с пониманием – зоотехник, как-никак.
– Это тут при чём?
– В нашем деле, друг ситный, все при чём. Вчера утром, я тебе рассказывал, волк, жертвуя собой, обманул группу захвата и позволил скрыться волколаку. Не думаю, что тут снова тандем, но поглядеть очень хочу. Предчувствие у меня, а в нашем деле предчувствиям доверять нужно. Представь для примера, что дед оборотня в мусорном блоке прячет. Как тебе такой вариант?
– О таком я не подумал… – ошеломлённо пробормотал Княжнин. – Бегу. Сегодня же всё будет. Только мне тоже… я тоже поглядеть хочу.
– Гляди, – великодушно разрешил Михальчук. – Через камеру – чего не поглядеть.
Если Княжнин говорил, что сделает, обещанное кровь из носу, но бывало сделано. Эта особенность примиряла Михальчука даже с дилетантскими идеями приятеля. Во всяком случае, вечером оба сидели перед включенным телевизором и наблюдали происходящее на улице. Обычно ящик-говорун, если в этот день не намечалась трансляция особо важных футбольных и хоккейных матчей, бывал заткнут, но сегодня его включили заранее. Гордый Княжнин давал пояснения.
– Звук, к сожалению, берёт только от самой парадной, а улица подаётся панорамой. Угодно – можешь приблизить тот или иной участок. Разрешимость довольно приличная. А вот внутренность мусорного блока – не берёт. Это надо отдельную камеру ставить внутри. Камеру достать не проблема, а вот ключ от мусоропровода…
– Это тем более не проблема. Но, думаю, пока не нужно. Как трансформация происходит, заснято много раз, полагаю, ничего нового мы тут не увидим. А что со звуком изображение – это здорово. Я думал, камеры наружного наблюдения только немыми бывают.
– Когда надо, бывает что угодно, – скромно похвастался Княжнин.
Мобильник, лежащий на столе, сыграл первые такты марша из оперы «Аида» и замолк, не одолев мелодии.
Михальчук глянул на экранчик и значительно объявил:
– Дева красоты уже в ночном клубе. И Барсук с приятелями тоже там. Так что объявляется готовность номер ноль.
Княжнин глянул на мобильник, в котором не замечалось ничего волшебного, и уважительно сказал:
– Лихо ты определяешь. Я о такой технике и не слышал. Как эта штука работает, если не секрет?
– Эта штука работает безотказно. Называется она бармен Эдик, или попросту Олег. Мы договорились, что, если придут оба заинтересованных лица, Олег сделает вызов и тут же отбой. Так работает самая высокоточная техника.
Княжнин кивнул, хотя разочарования скрыть не мог.
Полчаса прошло в напряжённом молчании.
– Тра-та-та-та! – взыграл мобильник и подавился самой высокой нотой.
– Быстро они сегодня, – заметил Михальчук. – Видать, сильно Барсучонка за живое взяло. С ходу буром попёр. Этак он девочку от посещения нашего клуба отучит. Дурак он, что взять с дурака…
– Вон она! – перебил Княжнин.
Очевидно, девушка большую часть пути пробежала дворами, потому что возникла уже совсем близко. Подчиняясь тонким движениям княжнинских пальцев, камера сделала наезд, показав бегущую крупным планом.
Лицо спокойное, хотя в глазах мечется совершенно человеческая тревога и нижняя губа прикушена ровненькими зубками. Почему-то Княжнин сразу отметил этот факт, хотя и не ожидал увидать оскаленных клыков.
– Хороша чертовка! – похвалил Михальчук.
– Она что, демон? – встревоженно спросил Княжнин.
– Нет, конечно. Но хороша…
Девушка бежала. Каблучки выбивали по асфальту тревожную дробь. Пышные волосы упруго вздрагивали при каждом шаге, но укладка оставалась идеальной, словно на рекламном клипе. Всё в красавице было хорошо и всё чуть-чуть ненатурально, как выполненное опытным визажистом. И только глаза были живыми, человеческими. Не верилось, что сейчас хозяйка таких глаз обернётся зверем, готовым разорвать преследователей.
В руке бегущей возник тяжёлый ключ с двусторонней бородкой. Наивные квартировладельцы приобретают такие ключи для железных дверей своих хором, надеясь, что теперь никто не проникнет в их крепость. А служащие ЖЭКов, или как это теперь называется, запирают ими дворницкие и иные подсобные помещения.
Лязгнула дверь мусорного блока, красавица исчезла, невидимая электронному глазу камеры. И почти сразу в конце улицы появились двое парней из свиты Барсука. Очевидно, взбешённый авторитет устроил на таинственную незнакомку форменную охоту.
Раздался долгий скрип несмазанного железа, на улице появился старый таджик. Выкатил наружу переполненный мусором контейнер, навалившись худым телом, слегка утрамбовал отходы, чтобы возможно стало защёлкнуть замок на крышке. Подкатил новый контейнер. Добыл откуда-то из мертвой зоны широкую лопату, принялся сгребать рассыпавшийся мусор, закидывать его в контейнер, ещё не наполненный.
– Она там? – жарким шёпотом спросил Княжнин.
– Кто?
– Волчица. Он её в контейнере спрятал, туда ведь никто не сунется.
– Нет там никого! – отрезал Михальчук. – Смотри и не мешай!
Подоспели Барсуковы клевреты.
– Эй, дед, – крикнул один. – Девчонка тут не пробегала?
– Девушки бегают быстро, – ответил таджик, не отрываясь от лопаты. – Если она не хочет, чтобы её поймали, вы ее не поймаете.
– Порассуждай тут, чурка… – процедил один из парней. – Отвечай, пока по-хорошему спрашивают.