— Знаете, она совсем не дешёвая. Верните мне лампу.
Рейвин пытался отодвинуть Сьюзан, тянущуюся забрать свой светильник. В конце концов, он оттеснил её назад, к кожаному дивану.
— Конечно, а людям в аду хотелось бы прохладной водички. Но это не значит, что они её получат. Особенно, если кто-то всё время пытается проткнуть меня лампой.
Мужчина осмотрел спартанскую обстановку гостиной, благодарный за то, что все жалюзи были опущены, защищая его от дневного света. Весь дом был обставлен в простом, современном стиле, в приглушённых тонах с минимальным количеством мебели. Было понятно, что хозяйке совсем не нравились оборки, сложные или беспорядочные формы.
— Сейчас, всё ещё день, так?
— Вы так думаете?
У Рейвина заходили желваки. Удача всё больше поворачивалась к нему спиной.
— Что бы вы не делали, только не поднимайте жалюзи.
— А, что? Вы сгорите заживо?
Он странно посмотрел на неё, но не ответил. Как же хотелось иметь достаточно силёнок, чтобы призвать себе одежду. Но это тоже подождёт. Вместо этого, он поднял злополучное розовое покрывало с пола и завернулся в него. Рейвин скорчил гримасу, увидев на уровне паха слово «Супергерой». О, да, сейчас он чувствовал себя особенно мужественно.
— У вас есть телефон? Мне нужно позвонить.
Сью сложила руки на груди. Принимая во внимание все факты, ей следовало отдать Лео и Энджи должное, парень был великолепен — даже с нелепым покрывалом, обёрнутым вокруг его стройных бёдер. Его взъерошенные волосы до плеч очень даже неплохо сочетались с мрачными чертами. Когда он поднял руку чтобы пригладить их, мышцы под гладкой кожей призывно заиграли.
У мужчины был самый глубокий голос, который она когда-либо слышала. Голос, от которого по её спине пробегали тысячи волнующих мурашек. И очень интригующий способ разговаривать, практически не открывая рта. Воистину, этот мужчина был чистым соблазном.
Сьюзан не знала, где они его откопали, но, судя по телосложению и красоте, можно было предположить, что в местном стриптиз-баре. По крайней мере, это бы объясняло то, что он совсем не стеснялся стоять нагишом перед незнакомкой.
Раз они дошли до этой стадии, то она подыграет, и проверит, как далеко пойдёт Мистер Нагое Совершенство в своей игре.
— Телефон? Зачем же? Вы разве не можете подать сигнал своему кошачьему народу?
Он скривился, словно это его обидело.
— Вы слишком много смотрите телевизор.
— Совсем немного.
Что его не сильно удивило.
— Так мне можно воспользоваться телефоном или нет?
— И кому вы собираетесь звонить?
— Тому, кто меня отсюда заберёт.
— Так бы сразу и сказали, — она передала ему свой сотовый.
Рейвин не был уверен, обрадовался он или разозлился, что она так быстро сдалась. Выбрав первое, он поправил покрывало и набрал номер Эрики.
— Это Эрика. Я не могу сейчас ответить, но вы можете оставить своё имя и номер, и я обязательно перезвоню.
Он посмотрел на настенные часы. Было четыре часа дня.
— Чёрт, Эрика, где ты? Ты не на занятиях, а должна учиться дома с включенным телефоном. Это я, и мне нужно чтобы ты привезла одежду и забрала меня поскорей. Перезвони мне.
Чувствуя отвращение к своевольному Оруженосцу, он положил трубку.
Затем набрал номер Ашерона.
Опять голосовая почта. Прекрасно, просто великолепно. Он просто ненавидел такие вещи. Сбросив вызов, мужчина зарычал.
Рейвин раздумывал, не позвонить ли ему другим Тёмным Охотникам Сиэтла и рассказать о восстании Аполлитов, но решил, что это немного подождёт. В любом случае, они были либо дома в безопасности, либо уже мертвы. В последнем случае он уже ничего не мог для них сделать.
Охотник посмотрел на девушку, которая всё ещё с тревогой наблюдала за ним.
— Думаю, у вас нет одежды, которую я бы мог одолжить, так?
— Извините. Я не увлекаюсь мужчинами больших размеров. К тому же, разве вы не можете наколдовать какую-нибудь одежонку?
— В настоящее время, нет.
Сью изогнула бровь.
— Дайте угадаю, вам нужно перезарядиться или что-то в этом роде, так?
Она была до ужаса проницательна.
— Что-то в этом роде.
Недоверие на её лице было почти комичным.
— Хотя… у меня есть несколько розовых футболок, которые бы неплохо на вас смотрелись.
— Лучше буду голым.
— Как хотите. Мне всё равно.
— Тогда мы квиты, — скромность, как и терпение, никогда не были его лучшими сторонами. Но больше всего он ненавидел быть среди незнакомцев. Впрочем, как и не любил находиться среди людей, которых знал. Всему он предпочитал одиночество — оно не могло предать.