Женщина помедлила, обернувшись, и посмотрела на Рейвина, тот слабо улыбнулся ей в ответ. Когда Сью закрыла дверь и направилась вниз по лестнице, эта улыбка согрела ее и придала решимости продолжить расследование.
***
— Итак, — произнес Лео, как только Темные Охотники остались в комнате одни. — Мы оказались в непредвиденной ситуации. Теперь нам приходится скрываться не только от Даймонов, но и от полиции. У кого-нибудь есть предложения?
— Нагнуться и поцеловать свою задницу на прощание, — изрек Ник.
Его язвительное замечание проигнорировали.
— А что, копы за нами не числятся? — спросила Зои.
Лео покачал головой.
— Не в Сиэтле. Есть несколько в министерстве внутренних дел и в офисе окружного прокурора, но ни одного в полиции.
У Беллы вырвался возглас отвращения.
— Почему?
— Последний ушел в отставку, — раздраженно произнес Лео. — Другой умер год назад от сердечного приступа. У нас нет возможности заменять их.
— Полный отстой. — Белла потянулась за бутылкой текилы и даже не потрудилась налить в рюмку. Она сделала огромный глоток. — Без обид, но я не хочу быть барбекю.
Зои пристально посмотрела на нее.
— Мы тоже.
— Кто-нибудь может связаться с Эшем? — спросил Дрэгон.
Один за другим Охотники покачали головами.
Все, кроме Ника.
— Ты ничего не услышишь от него, пока не будет слишком поздно. Каждый раз, когда он исчезает, Даймоны словно сходят с ума. Я говорю вам, они как-то связаны.
Лео прочистил горло.
— Это нам не поможет, Ник.
— И оставаться здесь нам больше нельзя, — добавил Рейвин. — Мы были вместе слишком долго. Нам нужен перерыв.
— Да, — согласился Менкаура.
Белла поставила полупустую бутылку на стол.
— Знать бы нам, что они замышляют.
— Для этого много ума и не надо, — заявил Ник. Он посмотрел на присутствующих так, словно все они были идиотами, и, честно говоря, Рейвин уже начал немного уставать от такого отношения. Обучать этого идиота?! Черт, да Нику повезет, если он просто не убъет его.
— Просветишь нас, слепых баранов? — спросила Зои.
— Большинство из вас — древние воины. Неужели не можете понять? Да подумайте же. На протяжении всей истории человечества, что разрушало великие цивилизации и уничтожало целые народы?
— Войны, — ответил Каэль.
— Нет, — прошептала Зои. Она оглядела собравшихся за столом. — Это то, что привело всех нас к Артемиде.
Рейвин кивнул, потому что понял, о чем идет речь.
— Предательство. Измена. Никто из нас не пал в открытом бою. Каждый был повержен в спину. Предателем, подкравшимся сзади.
— Верно, — взгляд Ника снова вернулся к Каэлю. — И это тот, кого подозреваешь в последнюю очередь. Не Даймоны уничтожат нас. Враг — среди нас.
Рейвин напрягся, когда услышал его слова, это была правда. Вот почему, как заметила Эрика, он никого и близко не подпускал к себе. С него довольно веры в людей. Господи, да его убил родной брат! Брат, чью жизнь Рейвин спас всего за год до того, как Феникс забрал его собственную.
Зои поднялась:
— И с этой здравой мыслью я собираюсь патрулировать улицы.
Менкаура поднялся следом.
— Будь начеку, — произнес Лео.
Зои помедлила в дверях.
— Не волнуйся. В этом мне нет равных.
— Не доверяйте телефонным звонкам, — добавил Ник. — Не знаю, как Даймонам это удается, но даже автоответчики работают неправильно.
Зои усмехнулась:
— Да, спасибо.
Дрэгон и Белла отправились следом, оставив Каэля, Рейвина, Ника и Лео одних.
Каэль встретился взглядом с Рейвином.
— 14 августа 2007 года.
— Что это?
Когда Каэль заговорил, его голос перешел на шепот:
— В этот день ты будешь нужен мне, чтобы сделать правильный выбор.
Сердце Рейвина сжалось, когда он понял, что эта дата — день рождения Амаранды. Слова друга говорили сами за себя, Ник был неправ, обвиняя Каэля. Он был единственным человеком, в которого верил Рейвин.
— Я буду там.
Каэль кивнул и, прежде чем направиться к выходу, окинул Ника враждебным взглядом.
Как только дверь захлопнулась, Рейвин, взглянув на Каджуна, вздохнул.
— Прекрасно, вижу, ты умеешь заводить друзей и завоевывать доверие. Не удивительно, что Савитар хотел сбыть тебя с рук.
— Не начинай, Катагари. Ты, в отличие от остальных, поверил в то, что я говорю правду.
Как бы Рейвину не хотелось отрицать, но да, он почувствовал это. Его животные инстинкты настойчиво твердили о том, что Ник прав. Это было не нормально.