— Неужели мороны спрятали кладку яиц? — полюбопытствовал Киас.
— Это же… — Черити невольно подалась вперед, затем быстро взяла себя в руки. — Впрочем, откуда мне знать. Как вы помните, мы не стали дожидаться встречи. Так что там с этими проклятыми яйцами?
— Это было необходимо, — помолчав, неопределенно ответил Киас.
— Я высоко ценю эти беседы, — язвительно заметила Черити. — Они напоминают мне тренировки по боксу с мешком песка весом по десять центнеров.
Киас вежливо наклонил голову.
— Я рад, что вы так высоко цените наши беседы, капитан Лейрд.
Черити невесело усмехнулась.
— У меня плохая память, но время от времени я все же вспоминаю то, о чем забываю.
С этими словами она сняла перчатку, достала из кармана своего комбинезона пригоршню серебряных нитей и протянула его прямо к камере.
— Например, я давно собираюсь спросить: что это за дьявольщина?
— Откуда оно у вас?! — испуганно воскликнул Киас.
Дюбуа резко выпрямилась, но Черити предупреждающе повернула в ее сторону ствол ружья.
— Ну, предположим, мне перешли дорогу несколько муравьев, на головах у которых были эти смешные шляпы. Если быть более точной, это произошло на той неделе, когда вы получили послание по радио.
— Попытка самоубийства, — односложно ответил Киас.
— Прекрасно, — усмехнулась Черити. — Так что же это?
— Муравьям нельзя долго носить это. Оно разрушает нервную систему.
— Это машина?
Киас покачал головой. В последнее время муравьи-джереды переняли многие человеческие жесты. К счастью, их хитиновые маски оказались не очень-то приспособлены для этого.
— Речь идет об искусственном образовании, — объяснил он. — В некоторых случаях оно содержит электронные части.
— Значит, «это» создано по природному образцу, — поморщилась Черити. — Что-то вроде паразита?
— Можете называть это «джинном», — с отвращением сказал Киас. — Наш враг калечит наших детей, чтобы потом натравить их на нас. Поймите, что мы чувствуем, капитан.
— Избавьте меня от комментариев, — Черити посмотрела на Дюбуа и Харриса. — Вы ведь знали, что шайт здесь, наверху, не так ли?
— Само собой разумеется, — кивнул Киас.
— Тем не менее вы сошлись на том, что послание может быть только от Кайла.
— Передатчиком пользовался Гартман, — возразил Киас. — Такт… ритм не соответствовал методике Кайла.
— Вы и это способны определить?! — Черити благодарно наклонила голову. — В таком случае, мой голос ясно дает вам понять, что я думаю по поводу того, что вы умолчали об этом факте, — ледяным тоном добавила она.
Киас снова не ответил.
Черити положила серебряные нити на один из пультов, недоумевая, как живое существо может содержать в себе столько металла.
— С вашего согласия или без него, но я… брошу эту штуку в гидравлический шлюз, — проговорила она. — Кстати, что с дырой?
— Стабилизирована, — ничуть не удивившись столь резкой смене темы беседы, ответил Киас. — Кольцо достигло девяноста процентов своей мощности.
— И этого еще недостаточно… — заметила Черити. — Так я и думала.
— Гурк мертв, — сообщил Киас.
Это было для Черити полной неожиданностью.
— Как… как это произошло?
Киас медлил с ответом. У Черити сложилось впечатление, будто единица-джеред пытается подобрать нужные слова, и заранее настроилась на то, что от нее опять скроют половину информации или скажут заведомую ложь.
— Он угнал транспортную машину. Были значительные потери в живой силе и технике. Машина погибла в разыгравшейся на полюсе буре.
Черити интуитивно почувствовала: в рассказе явно чего-то не хватает.
— Гурк хотел достичь полюса? — недоверчиво спросила она и в следующий момент пожалела, что не придержала рот на замке.
— Как вы догадались? — надменно поинтересовался Киас.
— Я люблю играть в карты, — с сарказмом парировала Черити. — Ну же, Киас, давай, выкладывай! Гурк действительно летел к дыре?
— Насколько нам удалось воспроизвести его путь, он подошел к самой границе, к переходной зоне, — спокойно ответил Киас.
Теперь наступила ее очередь задуматься.
— Что все это может означать? — беспомощно спросила Черити.
Скаддер развел руками.
— Не имею понятия, — сказал он, впервые нарушив молчание. — Я уже давно ничего не понимаю.
Черити не покидало ощущение, будто ей хорошо известна причина, но каждый раз, когда она собиралась воплотить свою мысль в слова, та ускользала от нее.