Рано утром, еще до рассвета, ему почудилось, что рядом бурлит-журчит вода. Раньше этого не было. Чуть ли не под ногами из щели в камне забил родник и устремился вниз ручейком. Рюкзак уже оказался в воде. Бланк перенес вещи под ель в безопасное сухое место и, дрожа от холода, сидел, пока не взошло солнце.
На рассвете он открыл банку сардин, припасенную, в общем-то, на крайний случай. Об огне нечего было и думать. Лес промок от дождя, который хлестал во все стороны, направляемый непредсказуемыми порывами шквального ветра.
Позавтракав, Бланк отправился в путь. Размякшая почва затрудняла движение, и ему все чаще приходилось останавливаться для отдыха. Во время таких остановок он, прикрывшись пончо, изучал карту. Скоро он вынужден был признать, что перестал ориентироваться. Давно на пути не попадались места, которые он мог бы сопоставить с картой. Кое-где лес расступался, но низко нависшие тучи заслоняли обзор, так что по ландшафтным признакам определить местоположение тоже было невозможно.
Бланку ничего не оставалось, как положиться на компас. Сказывалась усталость от бессонной ночи, его бил озноб, на плечи давили ремни рюкзака, отчего онемела правая рука, дорогие водонепроницаемые, с гарантией, сапоги насквозь промокли.
Он уже готов был поставить точку на приключении. Для этого, правда, нужно было узнать, где он находится.
Так, под моросящим дождиком, он уходил все дальше и дальше. В пончо, наброшенном поверх рюкзака, он был похож на горбатого лешего.
Наконец лес кончился. Густой туман позволял видеть вперед не больше чем на несколько метров. Под ногами был свежескошенный луг.
Метров через сто Бланк вышел на проселочную дорогу. Он остановился, сверился с компасом и зашагал по ней в западном направлении. Неожиданно перед ним возник сеновал.
Бланк обошел сооружение. С обратной стороны перед входом был устроен пандус. Дверь оказалась незапертой. Он вошел. В нос ударил запах скошенной травы.
Внутри Бланк переоделся в сухие вещи, а мокрую одежду разложил на сене. Затем перекусил крекерами и прессованными мюсли, запив водой из фляги, и нырнул в спальный мешок. Если его тут найдут, то он капитулирует. Если нет — там видно будет.
Дождь барабанил по черепице. Пахло летними каникулами тридцатипятилетней давности, когда у него все еще было впереди.
Свой уход Бланк заранее не планировал. Но часто в лесу он днями и ночами проигрывал в голове, как поступил бы, если бы решил, все бросив, переселиться в лес. Поэтому его поступки, на первый взгляд спонтанные, были хорошо продуманы. Грюндельзее, про которое ходила молва, что оно, мол, не отдает утопленников; оставленное им снаряжение для выживания; документы, деньги и кредитные карточки, без которых человеку не прожить… И прощальное письмо с его неполным признанием и просьбой о прощении.
На случай, если же потребуется дополнительное подтверждение тому, что он погиб, а не просто исчез или сбежал, был счет: кто в такой ситуации не заберет из банка свои деньги, а это ни много ни мало более трех миллионов франков?
Разумеется, Бланк оставил себе лазейку: кроме трех тысяч франков в мелких купюрах у него имелась кредитная карточка, с помощью которой можно было снять деньги со счета в Ирландии. На нем накопились гонорары на сумму свыше ста тысяч франков. Налоговые службы о счете ничего не знали, и Бланк не вел по нему никакой корреспонденции. Кроме того, он прихватил свой запасной ключ от конторы. Правда, сам не понял зачем.
Утром на третий день после исчезновения Бланка разбудил шум мотора небольшого трактора. Он выполз из спального мешка, собрал вещи и вместе с ними зарылся в сено. Звук мотора смолк. Послышались голоса. Говорили двое мужчин на неторопливом местном диалекте. Они приближались. Скрипнула дверь. В лицо ударил солнечный свет. Бланк затаил дыхание.
— Я ничего не вижу, а ты?
— Ничего.
Скрипнула дверь, и вновь сгустилась темнота. Вскоре трактор стал медленно удаляться. Когда шум мотора стих окончательно, Бланк поразился стоявшей кругом тишине. Дождь прекратился.
Только теперь он внезапно вспомнил про свое намерение признать себя побежденным, если его кто-нибудь найдет.
Спустя два дня Бланк нашел знакомую лужайку и начал обустраиваться. Он соорудил прочное убежище с двускатной крышей, покрыв ее густым слоем еловых веток. Из стволов молодых елочек сделал небольшой стол. В расщелине скалы устроил холодную кладовую. Озаботился тем, чтобы подниматься на площадку на скале было удобно. А подходы к лагерю замаскировал плотными зарослями.