Хертер повернулся к девушке.
— Мисс Браун, разрешите представить вам капитана Клея, пилота.
Я чуть не рассмеялся, услышав её имя. Индийские поэты классического прошлого ломали бы головы, чтобы дать такой женщине имя, достойное её красоты, а она всего лишь мисс Браун. Я с легкой улыбкой пожал протянутую руку — длинную, прохладную, крепкую.
Она улыбнулась мне, и у меня мурашки забегали по коже.
Я был при форме, в фуражке, и только успевал прикладывать руку к козырьку.
Хертер помог навабу ступить на деревянный трап, который кто-то живо соорудил для этого случая. И никто не замечал — или старался не замечать мисс Бёрт.
— Ваше превосходительство, — обратился я к навабу, приложив руку к козырьку, — позвольте задать вам вопрос. Мисс Бёрт очень волнуется за мистера Китсона. Вы позволите ей участвовать в полете?
Наваб задержался на ступеньках и взглянул на нас сверху вниз. На его лице не было никаких эмоций.
Инициативу взяла на себя мисс Браун.
— Пусть летит, Али. Тем более, она без своих камер.
Наваб коротко кивнул и продолжил подъем. За ним последовала мисс Браун, потом Хертер.
— Вы слышали, что сказала леди? — обратился я к Ширли. — Поднимайтесь на борт.
Ширли плотно сжала губы, глаза её метали молнии. Ей хотелось лететь, но не хотелось быть на положении гостьи мисс Браун. Мисс Бёрт резко повернулась ко мне и бросила на меня испепеляющий взгляд. Но я был негорючим и только улыбнулся ей. И снова улыбнулся, когда она ступила на импровизированный трап.
Я взглянул на Роджерса, державшего в руках багаж.
— Ты чего смотришь? — спросил я.
— На тебя смотрю, — ответил он. — Тебе не хватало только лечь на трап, чтобы она прошла по тебе.
— Давай на борт, — приказал я. — Вот подожди у меня, когда выйдем за трехмильную зону, где слово командира будет законом.
Роджерс стал неспеша подниматься по трапу. Я отодвинул трап в сторону, запрыгнул в самолет, захлопнул и запер дверь и направился в пилотскую кабину. Наваб и мисс Браун сидели посреди самолета, Хертер прямо за их спинами, а Ширли Бёрт в первом ряду кресел прямо перед выступом для шасси.
— Пристегните, пожалуйста, ремни, — объявил я. — Мы взлетаем примерно через пять минут.
Хертер обернулся ко мне.
— Его превосходительство хочет сидеть рядом с вами, командир.
— Как только взлетим, — пообещал я.
Я едва удержался, чтобы не помочь мисс Браун пристегнуть ремень, и направился к пилотской кабине. Ширли уже пристегнулась и смотрела в иллюминатор.
— Как, нормально? — спросил я её.
— Да, — ответила она.
Я вошел в кабину и захлопнул за собой дверь. Я ещё не успел опуститься в кресло, как Роджерс принялся зачитывать контрольную карту на взлет.
7
Я произвел взлет и встал на курс выхода из аэродромной зоны, на высоте тысяча футов выровнял самолет, установил заданный режим работы двигателей, стриммировал самолет. Впереди на горизонте на фоне искрящегося моря уже показался остров — по-моему, Кея, самый первый из Киклад. А дальше, простираясь на восемьдесят миль к югу, причудливо изогнулась цепочка остальных островов Западных Киклад — пять островов побольше и столько же примерно островов-скал, или пастбищ для коз — как хотите, так и называйте.
Воздух был чист, кристально чист, как это бывает только весной или осенью, когда нет марева и когда туристки, приехавшие отдохнуть от забот по дому, не поднимают облака пыли своими девятыми размерами.
Я открыл боковое стекло и на секунду-другую прильнул к холодному ветру. Полегчало. Неприятный привкус во рту прошел.
— Иди скажи навабу, что он может занять твое кресло, — велел я Роджерсу. — Можешь подержать мисс Браун за ручку, если ей станет одиноко. Если ей захочется, чтобы её подержали ещё за что-нибудь, то позови меня.
Он долго укоряюще смотрел на меня, но наверняка был не против прильнуть к мисс Браун и показать ей через иллюминатор всякие красивости. В конце концов, мисс Маттерхорн была очень далеко.
Пришел наваб и плюхнулся в правое кресло. В самолете он, видно, чувствовал себя как дома. Я закрыл стекло со своей стороны.
Наваб извлек из кармана солнечные очки и стал смотреть на море. Я достал потрепанную карту, сложил её так, чтобы выделить участок Эгейского моря перед нами и передал навабу.
Он вежливо кивнул и поизучал её некоторое время. Потом спросил:
— В каком направлении пошел мистер Китсон?
У него была приятная интонация голоса, больше от Оксфорда, чем от Форт-Манро.