Ломакс покачал головой.
– Нет особых причин для волнений. Нам в последнее время частенько приходилось делать такую работу, не так ли? И мы не вечны, вы же знаете.
– Так же, как и сама война, – ответил Бойд. – Каждый раз у нас шансов пятьдесят на пятьдесят. Даже я настолько хорошо знаю математику.
– Не уверен, – возразил Ломакс. – Это совсем другой случай. На Крите человек может долго скрываться в горах, но Кирос – небольшой остров.
– Но мы и раньше бывали на малых островах. К тому же у нас есть Алексиас, он нам все покажет. И все будет в порядке.
Алексиас улыбнулся, на фоне небритого лица сверкнули зубы.
– Конечно, все будет хорошо. Вам не о чем беспокоиться.
– А кто сказал, что я беспокоюсь? – Ломакс спустил ноги с койки. – Вы оба займитесь поклажей, а я буду наверху через пять минут.
Когда они ушли, он еще посидел на краю койки, допивая отвратительный кофе, после которого ничего не оставалось, как только закурить сигарету.
Он очень устал, вот что было плохо. Просто чертовски устал, и это притупляло его восприятие. После такого дела он определенно нуждается в отдыхе. Месяца в Александрии вполне хватило бы, но ему уже целый год обещают это. Он надел куртку из овчины и вышел из каюты.
Пройдя через пост управления лодкой, он поднялся по трапу в боевую рубку. Над ним распростерлось ночное небо, усыпанное сверкающими звездами, он вдохнул свежий морской воздух и сразу же почувствовал себя лучше.
Загасив сигарету, Ломакс подошел к Свенсону, осматривавшему берег в бинокль ночного видения.
– Как дела?
– Пока все идет гладко, – ответил Свенсон.
Они продвигались между многочисленными беспорядочно разбросанными острыми скалами и маленькими островками. Ломакс тихонько присвистнул:
– Мне кажется, проходить здесь слишком рискованно.
– Нам выбирать не приходится, – отозвался Свенсон. – Ведь вы сами хотели подойти именно к этой стороне острова, и, по крайней мере, у нас тут есть хоть какое-то прикрытие от их радара. Мне говорили, что здешняя гавань буквально забита их военными катерами. Хотите взглянуть?
Ломакс взял бинокль ночного видения, и немедленно из темноты перед ним возникли острые скалы и белая полоса прибоя.
Свенсон проговорил что-то в переговорную трубу и, когда обернулся, обнажил зубы в улыбке.
– Уже близко. Как вы себя чувствуете?
– Прекрасно. Об этом можете не беспокоиться.
– Ну конечно, вы же проделывали такие вещи много раз, разве нет? Должен вам признаться, мне понравился ваш сержант.
– Мы работаем вместе уже два года, – ответил Ломакс. – Крит, Родос, да и по всему Эгейскому морю. Он разбирается в подрывном деле лучше всех, кого я когда-либо знал. До войны был подрывником в шахте в Йоркшире. Ему хотели дать отсрочку от призыва, но он отказался.
– А как у него с языками?
– Немножко понимает по-гречески и по-немецки, но это не имеет значения. Я сам бегло говорю на двух этих языках.
– Это интересно, – удивился Свенсон. – А чем вы занимались, прежде чем началась эта свалка?
– Университет, журналистика. Немного пописывал, – неопределенно отозвался Ломакс. – Я еще не выбрал окончательно.
– Война, война, проклятая война, – процитировал Свенсон чьи-то строки. – Я вас хорошо понимаю. Я учился на третьем курсе медицинского, а теперь посмотрите на меня.
Они были уже совсем близко от берега, и он взглянул на единственную на острове большую гору, которая черным силуэтом вырисовывалась на ночном небе.
– А что, местные люди действительно считают, что Ахилл похоронен на вершине этой горы?
Ломакс кивнул.
– Так говорят. Там, наверху, еще и монастырь Святого Антония.
– Похоже, вы хорошо знаете эти места.
– Не совсем. Вот почему мы берем с собой Алексиаса. Он здесь родился и вырос. Без него мы не сможем выполнить свое задание.
– Он выглядит довольно грозно, – заметил Свенсон. – Вы с ним давно работаете вместе?
Ломакс покачал головой.
– Он работал с группой на юге Крита. Разведка отобрала его специально для этой операции.
– А как вы после будете выбираться отсюда?
– Должна подключиться специальная морская служба. Пришлют греческую шлюпку, и мы будем выдавать себя за рыбаков. За это отвечает парень по имени Сомес.
– Я его хорошо знаю. – Свенсон поморщился. – Лучше, если бы это был Джеррис.
– Переживем.
– Я тут как-то на той неделе говорил с одним парнем в баре в Шепхерде, и он сказал, что Оливер Ван Хорн все еще там живет. Что немцы его не тронули. Это верно?
– Я знаю. Он приехал сюда перед самой войной из-за туберкулеза. Я не думаю, что он причинил немцам какие-то неприятности, и они позволили ему остаться жить на острове, это для них неплохая реклама. Вы читали его книги?
Свенсон кивнул.
– Одну или две. У него прекрасные типы, прямо как у Сомерсета Моэма.
– Хотел бы я иметь хоть половину его таланта, – прочувствованно проговорил Ломакс.
Свенсон снова поднес к глазам бинокль, потом наклонился к что-то коротко сказал в переговорную трубку.
Подводная лодка начала сбавлять ход, и он обернулся:
– Боюсь, что дальше нам идти нельзя. Вашу лодку подготовили к спуску через передний люк. Ваш сержант и грек ждут внизу.
– Спасибо за помощь, – сказал Ломакс.
Они обменялись коротким рукопожатием. Надувная лодка была уже на воде, и когда Ломакс подошел, Бойд спустился в нее, а за ним и Алексиас.
Трое матросов с проклятиями еле удерживали лодку за лини, а один из них даже поскользнулся на выпуклом мокром корпусе подводной лодки и упал.
Старшина передал Бойду упакованные автоматы и переносную рацию и обратился к Ломаксу:
– На вашем месте я надел бы рацию на плечи, чтобы не потерять. При переходе через линию прибоя будет большая болтанка.
– Полезное предупреждение, – поблагодарил Бонд.
Ломакс продел руки под лямки тяжелой упаковки и аккуратно застегнул пряжки.
– Готовы к отходу, сэр? – спросил старшина.
– Самое время, старшина.
Он немного выждал, выбирая момент, и, когда лодку подняло на волне, шагнул в нее и сразу же сел. Матросы отпустили лини, и тут же прилив подхватил лодку и погнал ее прочь от подводной лодки к берегу.
Ветер крепчал, и на волнах появились белые барашки. Ломакс потянулся к веслу, но лодка, накренившись, зачерпнула воды. Лишь найдя правильное положение, он начал грести.
Сквозь завесу брызг все яснее проступали зловещие очертания острых скал, о которые разбивался прибой.
Вода все время переливалась через борт, и Бонд непрестанно ругался, а Алексиас, глубоко погружая весло в воду, напрягая всю свою громадную силу, старался держать шлюпку в нужном направлении. Тут их подняло на высокой волне, и Ломакс увидел цепь скал не далее чем в сотне ярдов.
На какое-то мгновение они зависли на этой высоте, а потом их бросило между двух громадных скал. Их закрутило в водовороте, и вдруг послышался глухой шлепающий звук, будто лодка ударилась дном.
Вода превратилась в белую шипящую пену, высоко вздымающуюся в воздух, прибой подхватил лодку и опустил ее на большую плоскую скалу.
Ломакса выбросило через корму в бурлящую воду, и он, упав на колени, инстинктивно схватился за рацию. Он едва успел нащупать лямки, как его настигла другая волна.
Он изо всех сил стремился подняться на ноги, и Бойд, протянув к нему руки, пытался пройти через бурлящую воду к нему на помощь. Им удалось вцепиться друг в друга, и тут еще одна громадная волна, перехлестнув через рифы, снова сбила их с ног.
Ломакс невольно отпустил из рук лямки рации и схватился за Бойда. Пальцы его свободной руки отчаянно цеплялись за гальку берега, в то время как волна с громким шипящим звуком отступила назад.
Он с трудом поднялся на ноги, не отпуская Бойда, и тут рядом появился Алексиас. Кипящая вода достигала им до пояса и бурлила вокруг, а когда она отступила, все трое, спотыкаясь, вышли за линию острых скал. И через мгновение они были уже в безопасности на белой полоске пляжа у подножия горы.