— А тебя загрызут волкодавы. За то, что ты сжег картинку, — сказал мальчик. — Хаска им велит, и они тебя загрызут.
Хаски кивнула с улыбкой.
Дымов не любил, когда его пугают. Это вызывало в нем раздражение, а не страх. Он пожал плечами, пробормотал «посмотрим» и шагнул к выходу из кухни. Мальчик не шевельнулся, лишь приподнял подбородок, от чего улыбка на его шее стала еще шире. Но хаски движение Дымова не понравилось — он услышал угрожающий рык и резко оглянулся.
Эта нарисованная тварь не давала ему покоя в самый долгожданный из вечеров! Она еще в сторожке надоела ему так, что он сжег ее изображение!
— Ты еще и рычать на меня будешь? — спросил Дымов, глядя в маленькие дурные глазки.
Пожалуй, он не мог точно сказать, на что злится сильней: на нарисованную собаку или на свой собственный страх перед ней. Он натянул рукава ватника на пальцы и двинулся на хаски. Настоящая, живая собака отступила бы, испугалась, хаски же только подалась вперед. И улыбка ее перестала быть улыбкой, превратившись в жуткий оскал. Не злостью — холодной яростью дохнуло на Дымова, волнами покатилась спокойная уверенность зверя в своей непобедимости. Но и Дымову было не занимать спокойствия и уверенности.
Он ударил сверху вниз в тот миг, когда хаски прыгнула вверх, целясь зубами в горло. Собака мешком свалилась к его ногам… Дымов не ожидал столь легкой победы, но решил ее закрепить, ухватив хаски за загривок, — и под рукой разъехалась покрытая шерстью плоть: это была не собака, а гнилой вонючий труп собаки…
— Думаешь, испугаюсь и отпущу? — процедил Дымов сквозь зубы. — Не дождешься…
От входа вдруг раздался шум ветра, потянуло холодом — будто открылась дверь. Дымов глянул в сторону гостиной — мальчика не было в проеме, зато по паркету осторожно клацнули собачьи когти. Волкодавы…
Они шли через гостиную медленно и неуверенно: не привыкли к такой бесцеремонности — разгуливать по хозяйским апартаментам. Но Дымов словно видел их опущенные к полу головы, взгляды исподлобья — они не просто приближались, они подкрадывались к добыче. И добычей их был он, Дымов.
Расползающаяся плоть выскользнула из захвата, тело собаки шлепнулось под ноги, и Дымов отступил на два шага, задохнувшись запахом тухлятины.
— Это я открыл им дверь, — сказал мальчик, снова появляясь в проеме. — Мне так велела хаска.
— А своей головы у тебя нет? Ты только и можешь, что слушаться хаски? — проворчал Дымов, не думая о том, с кем (или с чем) разговаривает.
— Однажды я ее уже не послушался…
Человек в свитере снова взглянул на экран веб-камеры, на котором застыла неподвижная картинка пустой сторожки.
— Послушай, я хотел спросить. А ты правда осматривал младшего Радченко?
— Правда, — ответил психиатр. — Меня сразу вызвали — я же штатный эксперт.
— И что? Он в самом деле сумасшедший?
Психиатр презрительно поморщился:
— Понятие «сумасшедший» слишком расплывчато, мне чаще задают вопрос о вменяемости. Но в данном случае я могу сказать совершенно точно: мальчик не просто невменяем, он психически болен. Давно и глубоко.
— Я правильно понял, что smile.jpg тут ни при чем?
— Не совсем. Понимаешь, такие вещи не вызывают болезнь, а лишь провоцируют ее проявление. Любой стресс может стать провокацией. Однако это не повод запретить интернет-страшилки. Мы в пионерских лагерях тоже рассказывали друг другу страшные истории. Андрей Радченко — исключение, а не правило.
— Он действительно зубами перегрыз горло родному брату? — Человек в свитере с сомнением посмотрел на собеседника.
— Действительно.
— Но это же физически невозможно…
— Три дня поработай в психушке санитаром — и поймешь, что возможно и не такое.
Если бы не появившийся не вовремя мальчишка, Дымов успел бы прикрикнуть на волкодавов, пока они не совсем освоились в хозяйском доме.
— Хаш! — гаркнул он кобелю. — А ну-ка вон отсюда!
И без того неуверенные шаги замерли, но лишь на несколько секунд. Дымов знал три команды, которые собаки понимали лучше остальных: «так», «куда» и еще одну, нецензурную. Он испробовал все три, но собаки не остановились.
А хаски уже сидела возле мойки и улыбалась.
— Они все равно тебя загрызут. У них с хаской собачье братство, — сказал мальчик. — Люди убивают собак, а собаки в ответ убивают людей.