Доктор нагнулся и сорвал с Киры шорты вместе с трусиками. Боль ее была так сильна, что места для стыда не оставалось.
– Я заявлю в милицию! – процедила она. – Вас сгноят в тюрьме! Тебя и твоего больного брата!
Угроза не обидела Скоблева.
– Бросьте, о чем вы! Во-первых, гельминты используются во многих БАДах для похудения. А во-вторых, вы прекрасно знали, на что идете. Договор, помните? Ах да, вы же не читали. «Я, Шестопалова Кира Дмитриевна, осознаю риск, добровольно принимаю участие в эксперименте, согласна стать инкубатором для цестоды…» Вы все подписали! Да прекратите вы так расстраиваться! Вы добились того, чего хотели. И, подумайте, вы мать существа, которое может изменить гельминтологию.
Кира сползла с кресла, суча ногами. Вены вздулись на ее шее, в уголках губ выступила пена.
– Вытащи его!
– Что я и делаю.
В руках Скоблева появился складной контейнер.
– Скоро все закончится, и вы вернетесь к прежнему ничтожному существованию.
Кира упала на корточки, ткнулась лицом в ковер. Ей казалось, что прямую кишку подцепили рыболовными крючками и вытаскивают наружу. Болезненная и неудачная попытка заняться с Андреем анальным сексом не шла ни в какое сравнение с той болью, что разрывала ее пополам.
– Господи! – пробормотал вдруг Скоблев, а потом заорал.
Кира потеряла сознание.
За обеденным столом собрались все члены Кириной семьи, были здесь и Андрей с любовницей, и Галя с женихом. Мама доставала из чана куски мяса, бросала в подставленные алюминиевые миски.
– Наша доченька, – сказала мама.
– Пушистик, – добавила сестра и впилась в бедренную кость, высасывая горячее содержимое.
Кира вскрикнула и очнулась. Кровь успела подсохнуть на ее ногах. Крови было много, но боль утихала. По крайней мере Кира могла самостоятельно встать. Скоблев лежал рядом. На его лице застыла удивленная гримаса. Густые каштановые волосы врача были содраны вместе со скальпом и висели на ниточках кожи, как парик-накладка. Череп напоминал орех, который потерли об асфальт. Он был стесан, в дырах виднелся мозг. Словно кто-то свесил врача с гоночного болида и прочертил его головой тормозной путь. Затылок отсутствовал вовсе.
Киру вырвало желчью. Цепляясь за стены, она вытащила себя в коридор.
«Боже, помоги мне проснуться!» – подумала она.
В дверь позвонили. Кира повисла на дверной ручке, повернула защелку и оказалась в мужских объятиях.
– Я пришел сказать, что завтра утром мы уезжаем, и… – Гордей запнулся. – Что случилось? Ты вся в крови!
Кира молча показала в сторону комнаты:
– Его убили, убили…
Гордей, хмурясь, пошел по коридору.
– Нет, нет, стой, не надо!
– Это что, розыгрыш?
Что-то длинное, белое вылетело из-за кресла. Петлей захлестнуло парня. По-кошачьи потерлось о его ошарашенное лицо. Всего лишь нежное касание, но оно слизало лицо Гордея, срезало легко, как бритва. Из дырки на месте носа хлынула кровь. Рот, лишившийся губ, раскрылся, но крика не последовало. Вторым касанием белесая тварь вырвала горло Гордея. Забрызгивая стены, парень повалился навзничь. Ступни его дергались в чечеточном припадке, пальцы цеплялись за ковер. На груди восседало то, что пятнадцать дней вынашивала в себе Кира.
Тело червя (пяти-? десятиметровое?) состояло из колец и было толще веревки. Его венчала головка размером с детский кулачок. Острые хитиновые лепестки окружали головку несколькими рядами. Кира смотрела, как проклевываются новые шипы, как тело удлиняется, раздвигая кольца. Вдруг головка остановилась, лепестки втянулись внутрь. Влажный ротик открылся посреди белой безглазой мордочки.
Цепень соскользнул с Гордея и плавно пополз к онемевшей Кире.
Ее ноги, как в кошмаре, приросли к полу, и она могла лишь смотреть.
Дитя ткнулось в голень, мокрое, гладкое, беззащитное, если не знать о спрятанных до поры шипах. Осторожно поползло вверх, обвивая.
Кира не кричала. Опустив голову, она следила за передвижениями червя, и внутреннее чутье подсказывало ей, что червь не собирается ее убивать. Он окольцовывал бедро матери аккуратно, почти ласково.
– Ты знаешь, кто я? – спросила Кира беззвучно.
Цепень обвил ее талию. Кира вздрогнула: щекотно! Белое тело замерло, давая отдышаться, и продолжило ползти. Крест-накрест оно спеленало грудную клетку, свесилось на плечо.
Кира вытянула руку, позволяя червю круговыми движениями оплести ее.
Цепень был легким и прохладным.
– Ты знаешь, – сказала Кира. Слеза потекла по щеке.
Головка легла в раскрытую ладонь, потерлась, как ребенок, принимающий удобную позу для сна. Застыла.
Кира постояла минуту, укачивая гельминта. Потом очень медленно подошла к Гордею. Ступни парня все еще дергались и мелко стучали кедами по полу. Свободной рукой Кира ощупала его карманы и нашла то, что искала.
В комнате зазвонил телефон.
Сестра… Мама…
Ей вдруг ужасно захотелось поговорить с ними, послушать истории про племянников, поесть торт. Да, калорийный торт, и есть его так, как она любила в детстве, засунув нос в крем.
«Наш пушистик опять перепачкался!»
– Прощайте, – сказала она звонящему телефону, своей прежней семье.
И покинула квартиру.
Во многих окнах еще горел свет, но двор был пуст.
Босая, одетая в одну лишь футболку, с окровавленными ногами-палочками, девушка-мать, дама червей, шла по тропинке, вытянув перед собой руку.
Поодаль шатра стояло несколько работников, но Киру они не заметили. Девушка вошла в зверинец.
И зверинец ожил.
Ламы испуганно отпрянули вглубь загона, обезьяны заголосили, повиснув на решетке. Гиены носились по кругу, ехидно скалясь. Понимая, что служащие явятся на шум, Кира ускорила шаг.
Ханна вышла из темноты грациозной тенью и посмотрела сквозь прутья. Крик вырвался из ее пасти, гневный рев.
– Сейчас, – сказала Кира и вслепую нашла нужный ключ. Встала на цыпочки.
Кто-то окликнул ее сзади:
– Что вы делаете, вы с ума сошли?
Червь проснулся, вскинул голову.
– Все хорошо, – сказала ему Кира, – мы успеем.
Замок щелкнул, и девушка отодвинула решетку. Животные, будто обезумев, метались в вольерах, фургоны раскачивались, а она стояла, протянув Ханне свой дар.
Тело гельминта напряглось, голова взлетела и оперилась бритвами лепестков. Кира стиснула извивающегося червя в кулаке.
Пума прыгнула, вытянула изящное тело в ночном воздухе.
Последнее, что Кира подумала перед тем, как зубы Ханны сомкнулись на ее руке, было:
«Совершенство!»
Алексей Шолохов
Порно для шимпанзе
© Алексей Шолохов, 2015
На проверку почты уходило чуть больше десяти минут. За это время успевал закипеть чайник. Роман Горностаев начинал каждое утро с включения компьютера, потом шел умываться и чистить зубы. Все эти действия он проделывал с мыслью о зарядке, которую, по неизвестным ему причинам, приходилось откладывать до следующего утра. Лень – самый серьезный из смертных грехов, потому как что-либо делать с нею, как-то изменить ситуацию грешнику всегда лень. То, что не подлежало пересмотру и вполне устраивало Романа и его второе «я» – так это просмотр почты и кружка горячего кофе с молоком. А зарядка может подождать и до завтра.
Сегодня пришло десять писем, два из которых упали в спам. Рома по традиции проверял все. В спам, бывало, улетали и нормальные письма, которые он ждал. После проверки спама Горностаев очистил папку и перешел к просмотру входящих. Два письма сообщали об оплате заказа в интернет-магазине, два – рассылка подписчику, три были оповещениями из различных соцсетей. Все как всегда, но десятое письмо рушило шаткую конструкцию привычных событий. Письмо с сайта, который он не посещал ни разу. Он был в этом больше чем уверен. Потому как женатый мужчина не должен смотреть порно, а ссылка в письме с приглашением непременно вела на сайт с содержанием 18+. Сайт, содержащий в названии слово «порно», не может быть сайтом детского издательства. Название говорило само за себя: normalpornfornormalpeople.com. Нормальное порно для нормальных людей. Необычненько.