Голод мучил постоянно. Он прорастал внутри, как чертополох. Желудок превратился в вывернутый наизнанку крабовый панцирь, колол и царапал сам себя. Слизистые туманы зрели в кишечнике. По пищеводу словно прошлись крупной теркой. Приходилось глотать обезболивающее.
В универ Марина не ходила – просто не было сил вставать по утрам. Она была твердо уверена, что в любой момент вернется к учебе, стоит только добиться нужного веса и начать потихоньку есть.
Дни таяли один за другим. Один за другим таяли килограммы. С новым селфи нельзя было больше тянуть – уже показались светлые корни окрашенных в черный цвет волос. Марина тщательно расчесала, пригладила их, расправила на плечах…
– Блин! – Девушка потрясенно выдохнула, случайно взглянув на расческу.
Между пластмассовыми зубьями застрял внушительных размеров черный пук волос. Марина, досадливо морщась, вытянула его из расчески и выбросила в мусорное ведро. Снова пригладила волосы… Расческа снова превратилась в подобие вороньего гнезда.
– Да бли-и-ин! – Девушка испугалась не на шутку и принялась прочесывать волосы пальцами. На пол посыпались черные пушистые клочья.
Проклиная на чем свет стоит производителей красок для волос, Марина приступила к следующему этапу самосовершенствования – раскрыла пластмассовую коробочку, где плавали в специальном растворе купленные утром линзы с зеленой радужкой и вертикальным кошачьим зрачком. Провозившись минут пятнадцать с одним глазом, Марина чуть было не махнула рукой на эту затею – глаз как будто засыпало песком, он покраснел и слезился, а кошачий зрачок походил на причудливое яркое бельмо. «Как павлин нагадил!» – невесело подумала девушка.
Однако желание произвести впечатление пересилило, она аналогичным образом измучила второй глаз и теперь сидела, заливаясь слезами и ожидая, когда с белков сойдет краснота.
Вот бы Макс Фишер написал что-нибудь милое… Почему-то именно от него Марина ждала благосклонной реакции на свои старания. «По крайней мере у него на аватарке – симпатичный парень, а не глупый мем, – думала она. – Интересно, Макс Фишер – это настоящее имя? Вроде похоже… Написать ему, что ли? А что? Попроситься в друзья? А вдруг откажет?.. Нет, вот выложу сегодня новое фото с зелеными глазами, тогда и шансы увеличатся. Главное – сфоткаться так, чтобы стала заметна потеря десяти килограммов. Это вам не шутки!..»
Упырь Карпатский: Обратите внимание на этот вольер. Здесь обитает типичный представитель вида Херкус Вульгарис, самка. Разновидность – «изумрудный глаз».
Nebo Indigo: И опять селфи! Уродище!
Анабель Ли: Отличный ковер.
Макс Фишер: Я не понял, она похудела или просто выглядит так паршиво?
Шут Гороховый: Поросеночек – просто агонь! Хрю хрю!:)
Psycho Delia: Что у нее с глазами?!! Мой хамелеон увидел – обосрался. Прямо на клаву, во гадство…!
Святая Инквизиция: Братья и сестры во Сатане, окститесь, покайтесь и идите в школу уже! А будете делать селфи – ослепнете, а на ладонях вырастут волосы!!!
Марине захотелось сладкого. Нестерпимо. Захотелось откусить от целой плитки шоколада. Не прожевав, откусывать еще и еще, запихивать в рот руками, чтоб по пальцам текла конфитюрная начинка, а нёбо щипало от приторной эссенции…
Живот тут же скрутил спазм – так, что на глаза навернулись слезы. Марина с трудом смогла сделать вдох. В нос вдруг ударил аромат жареной картошки. Девушке показалось, что она слышит, как шкворчит на раскаленной сковороде масло, окрашивая в золото крупно нашинкованный лук. На кухне как будто кто-то гремел посудой…
«Голодные глюки», – успела подумать Марина, прежде чем обморок утащил ее в тихую черную пустоту.
Вода была теплая, чуть солоноватая, липла к языку какими-то крахмалистыми хлопьями. Марина стояла на коленях на полу и пила мелкими глотками, судорожно сжимая челюсти всякий раз, как желудок пытался исторгнуть жалкое подношение.
Опустошив стакан, Марина посидела еще немного, а когда утихло головокружение, осторожно встала и подошла к зеркалу. Тонкие редкие волосы, пропитанные какой-то серой пылью, взлетали, как пух, при малейшем движении. Кожа тускло поблескивала под неровно наложенным гримом, ввалившиеся глаза бегали, как у умалишенной старухи. Она чувствовала, как ее тело деформируется, скручивается. Внутренности словно обросли мехом – в животе было мягко, горячо, а кожа, наоборот, стала холодной, сухой и сморщенной, как старый пергамент. Под ней плодились личинки, досадно увеличивая массу тела. Эта подкожная щекотка доводила до исступления, заставляла скрести ногтями выступающие ребра, то и дело срывая подсохшие струпья. Зато больше не было чувства голода. Совсем.
Марина осторожно встала на весы. Минус семнадцать килограммов. Итого – двадцать девять! Вот это да! Вот это результат! Они получат сегодня новое селфи!
Было ровно двенадцать ночи, когда фото Moon Child появилось на стене группы.
Лунный Кот: Едрить! Я же ел!:(
Анабель Ли: Уберите эту страхолюдину, плиз!
DarkSide: Давайте без оскорблений. Мало ли, кто чем болен.
Макс Фишер: Хорош толерастничать, админы! Для извращенцев есть другие группы.
Юльчик Хизаки: Быдло, ни хрена не понимаете. Анорексия – это красиво.
Glupo Prosto: Только не показывай сиськи, херка! О.О
Резко запахло чем-то гнилостным, словно разбилось протухшее яйцо. Периферийным зрением Марина заметила что-то темное в углу комнаты, какой-то клочковатый сумрачный сгусток. Она хотела было повернуться, рассмотреть получше, но ее отвлекли новые комментарии.
Шут Гороховый: Да уж, тощий поросенок – не агонь, неа. Пичааааль:(
Макс Фишер: Да вы задолбали жопоболить по этой дуре! Забаньте ее к чертям.
Анабель Ли: Анорексичка тупая! Пристегнула себя наручниками к батарее и дрочит на холодильник.
Лимонная Долли: А мне кажется… она пахнет. Воняет даже…
Glupo Prosto: Ну, эт ты загнула! Может, у тебя там кто-то сдох?:)
Лунный Кот: Ага ага, пересчитай родственников! Х)))
Лимонная Долли: Петросяны, блин! Мне воняет, только когда на ЕЕ фотку смотрю. >.<
Макс Фишер: Да хорош на нее смотреть! У меня уже давно от нее мороз по коже. Куда ее родители вообще смотрят? Дебилка, довела себя до ручки!
Вдруг Марина застыла от внезапного ужаса. Ее голой лодыжки коснулось что-то, противно защекотало, легонько заскребло подобно тонким паучьим лапкам. Скривившись от отвращения и прерывисто дыша, она взглянула вниз. Обе ее ноги утопали в куче темных спутанных волос. Самым ужасным было то, что этот омерзительный плюмаж шевелился, как живой, дразнящей щекоткой обволакивал кожу ног все выше и выше… Эта нежная ласка, словно скальпель, отсекала чувствительность живой плоти, и вот уже ступни полностью погрузились в могильный холод, мышцы скрутила судорога, а под коленки словно впились ржавые иглы, обездвиживая и заражая чумным столбняком девичью кровь.
Липкий ужас хлестнул по глазам, разлился в горле, затопил разум. Марина взвизгнула тонко, отчаянно и задергалась в панике, пытаясь сбросить с себя отвратительно осязаемый морок. Она упала со стула, уронила на пол наушники и, продолжая тоненько подвывать, стряхивала с себя волосы, которые вдруг превратились в липкую паутину и резали в кровь ладони.