— Погоди-ка. — Аэрон хмуро на нее взглянул. — Ты последовала за Рейесом?
— Да. — Разве не это она только что сказала?
— Ты следила за Рейесом. — Всем своим существом Аэрон излучал ярость.
— Да, — прошептала Оливия, поняв, в чем дело, и пожалев, что не утаила эту часть истории. Она знала, как бережно Аэрон относится к своим друзьям. Должно быть, его неприязнь к ней растет с каждой минутой. — Я не причиняла ему вреда. Я… я потом все время бродила по окрестностям. — «Следуя за тобой. Желая быть с тобой», — мысленно добавила она, а вслух сказала: — Меня выбрали, потому что я лучше всех знаю вашу повседневную жизнь.
А может, старейшины почувствовали ее растущее желание к Аэрону и решили, что если она его убьет, то избавится заодно и от этого ужасного чувства? Она часто размышляла над этим вопросом.
— Как тебе известно, у Рейеса есть женщина. — Аэрон выгнул бровь, искажая вытатуированное на лбу изображение призрачных душ — кричащих, летящих навстречу своему проклятию. — Но это вряд ли имеет значение. Я хочу знать, как ты собиралась меня убить.
Она создала бы огненный меч, как учил ее Лисандр, и отрубила бы Аэрону голову. Насколько ей было известно, это самая быстрая смерть, какую может даровать ангел. Самая быстрая и самая милосердная, потому что жертва не чувствует ни малейшей боли.
— Есть разные способы, — уклончиво ответила Оливия.
— Но ты пала и потому не можешь исполнить свою миссию, — подытожил Аэрон. Теперь его голос звучал напряженно из-за овладевшего им страха. — Вместо тебя пошлют кого-то другого, не так ли?
Наконец-то он начал понимать. Оливия согласно кивнула.
Он нахмурился и снова сердито на нее посмотрел:
— Как я уже сказал, я не позволю причинить вред Легион. Она моя, а я защищаю то, что принадлежит мне.
Оливия с томлением подумала о том, что тоже хочет принадлежать ему. Желание обожгло посильнее физической боли. В конце концов, именно из-за этого своего желания она здесь и оказалась. Уж лучше одно мгновение с Аэроном, чем целая жизнь с кем-то другим.
Конечно, ей хотелось бы получить побольше одного мгновения, но, по всей видимости, большим они не располагают. Кто-то обязательно придет ей на смену — и тогда Аэрон умрет. От этой мысли у Оливии стало тяжело на сердце, но дело именно так и обстоит. Аэрон будет беззащитен перед лицом противника, которого не сможет ни видеть, ни слышать, ни осязать. Противника, который, в свою очередь, будет обладать всеми вышеозначенными преимуществами.
Хорошо зная, как функционирует небесное правосудие, Оливия понимала, что вместо нее пошлют Лисандра. Потому что именно наставнику предстоит нести ответственность за неудачу своей подопечной.
Лисандр без колебаний нанесет смертельный удар. Он вообще никогда не сомневается. Да, он изменился с тех пор, как стал встречаться с Бьянкой, гарпией и потомком самого Люцифера. Но если и наставник откажется от убийства Аэрона, то придет его черед навсегда покинуть небеса. Этот великий ангел не откажется от своей вечности с Бьянкой, ибо она стала для него смыслом жизни.
— Благодарю за предупреждение, — сказал Аэрон и поднялся.
Если он и сказал что-то до этого, то Оливия, задумавшись, все прослушала. Что с ней такое творится? Она пришла ради него, но с момента появления здесь по большей части витает в своих мыслях.
— Пожалуйста. Но я должна попросить кое-что взамен. Я… я хотела бы остаться здесь, — выпалила она. — С тобой. Я могла бы помогать тебе с уборкой, если хочешь. — Эта идея показалась ей довольно удачной, ведь она много раз наблюдала, как Аэрон наводит порядок в крепости, ворча и жалуясь на доставшуюся ему рутинную работу.
Он наклонился, чтобы развязать ее запястья, и действовал так нежно, что она почти не почувствовала боли.
— Боюсь, это невозможно.
— Но… почему? Я никому не буду создавать проблем. Честно.
— Ты уже создала проблему.
Подбородок Оливии снова задрожал, а владевшее ею эмоциональное оцепенение быстро улетучилось. «Он все еще хочет от меня избавиться». На нее нахлынули страх, смятение и отчаяние. Она уткнулась лицом в подушку, чтобы не выдавать своих чувств перед Аэроном, ведь ее положение и без того далеко не выигрышное.
— Женщина, — прорычал он, — я же велел тебе не плакать.
— Тогда не нужно ранить мои чувства.
Слова Оливии были едва слышны из-за прижатого к губам хлопка и из-за слез.
Она услышала шелест одежды, будто Аэрон переминается с ноги на ногу.
— Ранить чувства? Да ты благодарить меня должна за то, что я тебя не убил. За последний месяц ты причинила мне множество бед. Я не имел ни малейшего понятия, кто за мной следит и почему. Моя верная подруга не могла больше оставаться со мной, и ей пришлось вернуться туда, где ей все ненавистно.