«Ну, я ведь больше не ангел», — напомнила она себе, теряя голову от необходимости увидеть обнаженное тело Аэрона и попробовать его на вкус. Значит, так она и поступит — увидит и попробует. После всего, что ей довелось пережить, Оливия заслуживает небольшого вознаграждения. А может, и большого? В любом случае она не уйдет из крепости, пока не взглянет на Аэрона хоть одним глазком.
Оливия решительно поднялась на ноги, но, не в силах удержать равновесие без крыльев, тут же опрокинулась вперед. Колени пронзила резкая боль, и Оливия поморщилась. Но это она может стерпеть. После того как ей вырвали крылья, она, кажется, способна выдержать что угодно.
Она снова встала. И снова упала на пол. Гр-р-р! Шум воды стих слишком рано. По мраморному полу зашлепали мокрые ноги, затем раздался шорох снимаемого полотенца.
«Поспеши!» Пока не стало слишком поздно.
Чтобы удержать равновесие, она выставила одну ногу вперед, а другую назад и, разведя руки в стороны, медленно выпрямилась во весь рост. Покачнулась влево, потом вправо, но в этот раз устояла на ногах. «Иди же!»
Увы, ее ждало разочарование — Аэрон уже вышел из ванной, обмотав одно полотенце вокруг бедер, а другое — повесив на шею. Слишком поздно. Дважды «Гр-р-р!».
— Ты так быстро помылся. Наверняка пропустил пару-тройку грязных пятен! — воскликнула Оливия.
Не глядя в ее сторону, он принялся сосредоточенно перебирать содержимое комода.
— Нет. Ничего я не пропустил.
Ох.
— Теперь твоя очередь, — произнес Аэрон, кладя футболку на комод и принимаясь вытирать вторым полотенцем свои короткие волосы.
Она уже говорила, что он прекрасен? Ей следовало назвать его «великолепным».
— Меня очищает платье. — Интересно, Аэрон тоже слышит, что она говорит с придыханием?
Он нахмурился, по-прежнему стараясь не смотреть на нее.
— Даже волосы?
— Да.
Дрожащими руками она натянула капюшон на голову, выждала время, давая волшебству свершиться, и снова сняла. Когда ткань соскользнула, Оливия провела рукой по волосам, вновь ставшим гладкими и шелковистыми.
— Видишь? Оно очищает меня целиком.
Аэрон осмотрел ее с головы до ног, задержав взгляд в определенных местах, отчего ее кровь забурлила, а кожу начало покалывать. Когда глаза их встретились, зрачки Аэрона вновь расширились и чернота поглотила фиолетовую радужку.
В самом деле, чем она так его раздражает?
— Вижу, — рыкнул Аэрон, развернулся на пятках и прошел в свою гардеробную, скрывшись из вида. Полотенце взмыло в воздух и шлепнулось на пол.
«Он снова без одежды, — подумала Оливия, моментально позабыв про его гнев. — Это твой шанс». Усмехнувшись, она двинулась вперед и сумела сделать пару шагов, прежде чем в очередной раз споткнулась и упала на колени. Остаток пути она преодолела ползком, с трудом дыша.
— Что ты делаешь?
Оливия подняла голову. Аэрон застыл в дверях гардеробной, одетый в черную футболку, джинсы и сапоги. Должно быть, он все свое мускулистое тело обвешал оружием. Глаза его были прищурены, а губы недовольно сжаты в твердую линию.
Опять не повезло. Оливия разочарованно вздохнула.
— Вообще-то не важно, — произнес он, явно устав дожидаться ее ответа. — Нам пора.
Прямо сейчас?
— Ты не можешь отвести меня в город! — выпалила Оливия. — Я тебе нужна.
Аэрон что-то пробормотал себе под нос, после чего добавил громче:
— Вряд ли. Мне никто не нужен.
Ах, неужели?
— Не забывай, что кого-то обязательно пришлют выполнить работу, которую я не смогла сделать! Раз ты не ощутил присутствия Лисандра, когда он навещал меня, то и другого ангела почувствовать не сможешь.
Аэрон скрестил руки на мощной груди, являя собой живое воплощение мужского упрямства.
— Но тебя-то я ощутил, не правда ли?
Да, ощутил, хотя Оливия так и не сообразила, как ему это удалось.
— Как я уже сказала, Лисандра ты не почувствуешь. Я же, напротив, могу видеть ангелов. И сумею предупредить тебя об их приближении.
Вообще-то они не придут за Аэроном в течение ее четырнадцатидневной отсрочки — на самом деле одиннадцатидневной, ведь три дня уже прошли, — но ему об этом знать вовсе не обязательно.
Аэрон подвигал челюстью влево-вправо, отчего татуировки на его лице исказились.
— Ты сказала, что голодна. Идем, раздобудем тебе что-нибудь поесть.
На этот раз смена темы разозлила Оливию, но она промолчала, понимая, что препираться с ним бесполезно. Кроме того, она и правда хочет есть. Она поднялась на колени, затем осторожно встала. Один шаг, второй… третий… Вскоре она стояла перед Аэроном, торжествующе улыбаясь.