Выбрать главу

Несколько мгновений удовольствия, перемежаемых несколькими часами агоний. Снова и снова. Прекрасно.

И такой план провалился из-за того, что Солайс так же плохо сосет член, как и режет тела для извлечения органов пойманных хоулами демонов. Вот зачем ему нужен Эйдолон. Найти хороших медиков так же трудно, как хороших миньонов.

— Фи. — Шерин упрямо тряхнула своими длинными серебристыми волосами. — Тогда я пойду в «Вечность». Пойдешь со мной?

Черт бы ее побрал! Она же знает, что он не ходит ни в какие клубы, тем более в бар вампиров. От одной только мысли его прошибает холодный пот.

— Увидимся вечером в нашем логове.

Он послала ему воздушный поцелуй и упорхнула.

— Следуй за ней, — приказал он другому миньону, который грыз кость возле горящего очага. — Не хочу, чтобы она по пути завернула в подземелье.

Шейд с радостью ухватится за возможность запудрить ей мозги и использовать для побега.

Лучше все-таки пришить его. Или выпотрошить. Органы семинусов чуть ли не на вес золота на подземном рынке.

Он делает все это ради Шерин, чтобы навеки связать себя со своей любимой и удержать ее в своей постели. Но он не может рисковать, пересадив себе органы, отмеченные антилюбовным проклятием.

Но и убить Шейда прямо сейчас было бы слишком быстро. Нет, он должен заставить его страдать, как Эйдолона. Но как? Роуг убил мать Шейда, и это было весело, хотя он пока не признался Шейду в этом, а смерть Скалк будет вечно преследовать его, но и этого недостаточно.

— Что там поделывает мой брат? Сильно страдает?

Возможно, и нет. Шейд всегда любил плети и цепи.

Дрекевак пожал своим деформированным плечом:

— Я… не думаю. Эта женщина-варг составляет ему компанию.

Роуг сузил глаза.

— Нельзя, чтобы они могли прикасаться.

Если этот ублюдок находит удовольствие в его подземелье…

Погодите-ка… вот же оно. Вот она, самая страшная пытка для Шейда. И если все пойдет хорошо, Шейд будет мучиться даже не до конца жизни…

Он будет мучиться целую вечность.

Глава 5

Атласные простыни. Пуховые подушки. Клубника в шоколаде и шампанское. Все это слишком претенциозно для Шейда, который предпочитает меньше комфорта и больше кожи и цепей, но Руне такая роскошь подходит. Ее мягкая кожа заслуживает шелковых простыней. Длинные густые волосы рассыпались веером по пушистым подушкам. И то, как она слизывает клубничный сок со своих губ, зажигает в нем огонь.

Где-то в глубинах сознания Шейда таилось подозрение, будто это сон, но он не хотел просыпаться. Быть с Руной так прекрасно.

Он двигался на ней, погруженный в глубины ее влажного жара. Они так давно не были вместе, так давно он не позволял себе удовольствия быть с женщиной, а не просто пользоваться ею.

Давать волю таким чувствам опасно. Если б тогда она не застала его с двумя женщинами, он бы сам порвал с ней, но не потому, что она стала слишком привязываться, как Шейд постоянно твердил себе, а потому, что привязываться стал он. Если б не проклятие, маленкур, он мог бы уступить соблазну продолжить их отношения и посмотреть, куда они приведут.

Но что-то в ней влекло его, заставляло все время думать о ней после того, как он оставил ее возле кофейни, побудило разыскать номер ее телефона, позвонить и назначить встречу спустя два дня.

— Я скучала по тебе, Шейд.

Голос Руны был сладким нектаром, пузырящимся в жилах, как игристое вино, которое он слизывал с ее поясницы несколькими минутами ранее, когда она лежала на животе, распростершись перед ним как роскошное угощение.

— Возьми меня в себя.

Он резко вскинул голову. Ее глаза, в которых сияли желание и любовь, с нежностью глядели на него, и он понял, что Руна сказала это всерьез. Она хочет единения с ним. Стать его парой, его половинкой, его супругой и помочь пройти через эсгенезис, чтобы ему не пришлось проходить через это одному и жизнь не пошла кувырком.

Правая сторона его лица пульсировала. Кожные знаки пытались пробиться на поверхность и объявить, что Шейд прошел Перелом. Его отделяют какие-то недели, а может, дни или даже часы, от превращения в демона-трансформера, который забывает свою прежнюю жизнь и дни и ночи проводит в бездумной погоне за женщинами, с тем чтобы оплодотворить их.