Когда Михаил покачал головой, Шиа попыталась сглотнуть твердый комок протеста, который застрял у нее в горле, и обвиняюще посмотрела на Жака.
«Детей и женщин, которые живут с ними, кажется, с легкостью оставляют в покое в твоем народе».
«Мы не Рэнд и Мэгги», — твердо заявил Жак.
Шиа прикусила губу, изучая Михаила.
— Что в действительности означает «уйти под землю»?
— Карпатцы омолаживаются в земле, — объяснил Грегори, пристально наблюдая за ней. — Сон людей не позволяет быстро исцелиться и по-настоящему отдохнуть. Мы можем иметь некоторые человеческие привычки, украшения, но это скорее для маскировки того, кто мы есть, хотя в этом нет никакой реальной потребности, и мы спим сном карпатцев. Земля излечивает и защищает нас в течение наших самых уязвимых часов, когда солнце высоко.
Шиа покачала головой, отвергая, ее рука поднялась к горлу в беззащитном порыве. Ее глаза встретились с глазами Жака в беспомощном страхе.
«Я не могу. Ты знаешь, я не смогу».
«Все в порядке. Мне тоже не нравятся похороны». — И это было правдой.
Жак задыхался, когда лежал глубоко под землей с болью и в муках.
«Я бы никогда не заставил тебя».
Рейвен устроилась у плеча Михаила.
— Я сплю над землей в очень удобной кровати. И хотя спальня расположена под землей, но это очень красивая комната. Ты должна будешь как-нибудь взглянуть на нее. Мне не нравится спать в земле. Я была человеком, как и ты, Шиа. Не очень приятно чувствовать себя похороненной заживо.
— Рэнд мой отец, — внезапно объявила Шиа.
В комнате воцарилась тишина. Даже ветер замолк, будто сама природа задержала дыхание. Михаил, окутанный властью, встал со стула. Его черные глаза оглядели каждый ее дюйм.
«Грегори?»
«Если это верно, Михаил, Рэнд сделал то, что мы считали невозможным. Если…»
Михаил уловил суть. Грегори считал, что мать Шиа была истинной Спутницей жизни Рэнда.
— То, что вы рассказали, имеет большое значение для нашего вида, Шиа. Ваша мать — человек?
— Была. Моя мать совершила самоубийство восемь лет назад. Она не смогла жить без Рэнда. — Ее подбородок вызывающе поднялся. — Мама была настолько поглощена им, что у нее совсем ничего не осталось для ребенка.
Она сказала это с легкостью, словно сама совсем не страдала от этого в своей жизни.
— Он изменил ее? — спросил Михаил, разъяренный на незнакомую женщину за ее пренебрежение ребенком, девочкой.
Она могла бы, по крайней мере, чтобы растить ребенка, привести ее в Карпаты.
— Она была карпаткой?
— Нет, мама не была похожа на вас или даже на меня. Она была человеком. И была красива, разговаривала на ирландском языке и по большей части была полностью оторвана от реального мира. Я узнала о Рэнде и Ноэль из дневника моей матери.
— У вашей матери были парапсихические способности? — глубокомысленно спросил Грегори.
Рейвен поглядела на Михаила. Она тоже обладала парапсихическими способностями. Ответ Шиа был очень важен для будущего их вида. Она помогла бы доказать, что они давно предполагали, и на что долго надеялись.
Шиа зубами впилась в губу.
— Она знала, что случится прежде, чем это происходило. Моя мама всегда знала, когда зазвонит телефон или кто-то должен придти. Вы должны понимать, что, тем не менее, она редко говорила об этом. Могла забыть обо мне на много дней, даже недель, как случилось однажды, так что я многого не знаю о ней. Он не делилась своими знаниями со мной.
— Но вы уверенны, что Рэнд ваш отец? — упорствовал Михаил.
— Когда я родилась, моя кровь вызвала целый переполох в медицинском сообществе. В дневнике моей матери было написано, что Рэнд был моим отцом, и у него тоже было странное заболевание кровообращения. Она считала, что я унаследовала это. Забрала меня в Ирландию, скрывала меня, потому что врачи и ученые напугали ее своими постоянными вопросами. И была уверенна, что Рэнд мертв.
Михаил и Грегори обменялись взглядами. Их вид вымирал. Последней родившейся девочкой была Ноэль где-то пятьсот лет тому назад. Мужчины стремились прервать свое существование или обращались в вампиров без Спутниц жизни. Михаил и Грегори предполагали, что у горстки человеческих женщин с парапсихическими способностями есть возможность стать Спутницами жизни так, как это сумела сделать Рейвен. Но прежде никогда не было случая, чтобы родившийся ребенок был получеловеком-полукарпатцем. Единственная объяснение этого состояло в том, что мать Шиа была истинной Спутницей жизни Рэнда. Все знали, у него не было настоящих чувств к Ноэль. И все же Рэнд не изменил мать Шиа. Никакая карпатская женщина не позволила бы расти ребенку одному, как это сделала мать Шиа. Почему Рэнд ничего не сказал? Их народ лелеял бы этого ребенка.
«Рэнд ничего не говорил о самоубийстве, когда проснулся», — размышлял Грегори. — «Он был погружен в себя, как и всегда».
— Возможно ли для нас увидеть этот дневник? — мягко спросил Михаил Шиа.
Шиа печально покачала головой.
— Меня преследовали. И я должна была уничтожить его.
— Ваша жизнь была трудной, без человека, который бы смог вести вас, — сказал Грегори спокойно. — И у вас есть своя уникальная способность. Вы истинный целитель.
— Я училась этому много лет. — Она слегка улыбнулась ему. — У меня была куча времени, чтобы заняться этим.
— Вы родились целителем, — поправил он. — Это редкий дар.
Серебристые глаза Грегори остановились на ее стройной фигуре.
— Жак. — Его голос упал еще ниже так, что, просачиваясь в кровь, нагревал ее словно хорошее бренди. — Она становится слабее. Ее тело дрожит. Я знаю, что ты не понимаешь всей ее важности для нашего вида, но также знаю, что твои инстинкты сильны и правильны. Ты ее истинный Спутник жизни, поклявшийся защищать и заботиться о ней.
Рука Шиа сжала Жака сильнее.
— Не слушай его. То, что мы хотим сделать, не имеет никакого отношения к ним.
— Доверься мне, любовь моя, я не позволю ему навредить тебе, — мягко заверил Жак. — Он всего лишь обеспокоен твоей слабостью.
— Я целитель, также как и вы, Шиа, — сказал Грегори, скользя вперед.
Его тело словно перетекало, безо всякого намека на агрессию или угрозу. Внезапно он оказался намного ближе.
— Я никогда не причинил бы женщине боль. Я карпатец. Мужчины стремятся только защищать и заботиться о наших женщинах. — Его рука потянулась к ее шее.
Прикосновение его пальцев было удивительным. Свет. Жар. Ощущение покалывания.
— Вы должны питаться, Шиа. — Голос был вокруг нее и в внутри, усиливая ее желание. — Жак нуждается в вас сильной, чтобы помочь ему выжить в будущем. Наши люди нуждаются в вас. Моя кровь древняя и сильная. Это может послужить вам, излечит вас и усилит.
— Нет! Жак, нет. Скажи ему нет. — По каким-то причинам она была встревожена такой идеей.
— Я покормлю ее, — возразил спокойно Жак, голос казался угрожающим после его тишины.
Светлые глаза посмотрели на него.
— Ты должен сохранить свою силу, ради излечения свое тело. Михаил даст необходимое тебе. Было время, не так давно, когда ты предлагал это же своему брату.
Жак пристально осмотрел Шиа. Ее кожа была настолько бледной, что казалась прозрачной. Синяки на горле еще не зажили. Она выглядела усталой, ее тело казалось слишком исхудавшим. Грегори был прав, ее трясло. Почему он не видел ее слабости? И он, конечно, поспособствовал этому.
«Его кровь очень чистая, Шиа. Именно она помогла мне так быстро исцелиться. Я не рад, что другой мужчина позаботится о твоих нуждах, но он наш целитель. Я хочу, чтобы ты сделала так, как он сказал».
«Я не буду, Жак», — непреклонно покачала головой Шиа. — «И хочу уйти прямо сейчас. Ты обещал мне, что мы сможем уйти».
«Это должно быть сделано, Шиа. Он прав. С каждым днем ты становишься все слабее».
«Они не нужны нам, чтобы помочь». — Она протянула руку, чтобы остановить Грегори.
— Я знаю, что вы пытаетесь помочь нам, но я еще не готова к этому. Я должна самостоятельно понять все это и привыкнуть к тому, что мне надо делать, чтобы выжить. Кажется, это не такая уж и неблагоразумная вещь. — Ее пальцы намеренно переплетались с пальцами Жака, соединяя их.