— Мы должны уйти отсюда другим путем, Шиа. Мы не можем остаться в доме. — Жак поймал ее руку и потянул ее через деревья. — Это больше небезопасно.
У Шиа было такое ощущение, что кто-то злорадно усмехается. Тихо смеясь, мрачно, удивленно. Она покачала головой, пытаясь успокоить разыгравшееся воображение, напуганная тем, что у нее появились галлюцинации.
«Жак?» — Ее голос дрожал от неуверенности.
Его пальцы напряглись вокруг ее руки.
— Не стоит волноваться, мы найдем подходящее убежище. Я не позволю, чтобы ты поранилась. — Он притянул ее руку к своему теплому рту с нежностью. — Ты чувствуешь упыря. Это Байрон?
— Я не знаю, Байрон ли это. Я только чувствую рядом какое-то зло. Давай уйдем с этого места, пойдем в город с его ярким светом и большим количеством людей.
Он обнял ее защитным жестом и приноровился к ее походке. Инстинктивно он понимал, как уязвимы они будут в городе. Они были карпатцами, а не людьми. Глубоко вдохнул, медленно выдыхая, надеясь выиграть время, чтобы верно подобрать слова.
— Если вампир обратил на нас свое внимание, то мы только подвергнем опасности невинных людей. Они очень слабо могут сопротивляться упырям.
— Он следит за нами, Жак. Я знаю, ты его не чувствуешь, но вампир там.
Жак верил ей. Еще раз он просмотрел эпизод в ее голове, услышал жуткий звук ядовитого смеха, отдающийся эхом в ее голове, и мягко выругался.
— Когда Байрон встретил тебя в деревне, ты точно уверена, он не пил у тебя крови?
— Я бы сказала тебе. Он нагнул свою голову ко мне, я могла ощущать даже его дыхание на своей шее, его зубы коснулись кожи, но я резко отшатнулась от него. Байрон только оцарапал мне кожу. — Она потрогала маленький след, как булавочный укол. — В любом случае, он извинился перед тобой. Разве ты не видел его печаль? Это разбило мне сердце.
Его рука мгновенно напряглась, он наклонился и поцеловал ее в макушку.
— Ты такая сострадательная, любимая, и очень доверчивая. Вампир, может казаться воплощением красоты и правдивости.
Она пошла быстрее, чтобы не отставать от него.
— Мне так не кажется, Жак. Я увидела красоту в тебе, хотя ты казался монстром. Я знала, что есть что-то еще, невидимое моему глазу. Мне кажется, я смогла бы узнать зло.
— Это было наше взаимное притяжение, что ты почувствовала. Мы Спутники жизни, призванные быть вместе, а не порознь.
— Называй это, как тебе нравится, но мне кажется, я знаю, является ли Байрон плохим. Я чувствую, как за ними следят. С ненавистью.
— Только Грегори давал тебе кровь. И я.
— На твоем месте я не стала бы вспоминать, как ты вынудил меня взять кровь у целителя. — Она отошла от него, раздражаясь все больше и больше. — Как ты мог так поступить?
Выражая мужское превосходство, он мельком глянул на нее.
— Твое здоровье стоит на первом месте, перед гордостью. — Но правда состояла в том, что ему было стыдно за то, что он сделал за нее этот выбор, и все же он был благодарен, что все закончилось, и она уже не такая ослабшая, как была.
— Так говоришь ты. Я надеюсь, что ему пришлось потратить много времени, чтобы вылечить ту рану. И не разговаривай со мной больше, потому что ты снова становишься высокомерным, а я этого терпеть не могу. — Она споткнулась, ее ноги уже устали.
— Если бы ты сделала так, как я сказал, то была бы полна сил. Твое тело излечилось после всех испытаний, — указал он с самодовольной мужской насмешкой, намеренно появившейся в его голове, чтобы поддразнить ее.
Она так резко остановилась, что его рука буквально дернула ее вперед.
— Ты хоть представляешь, куда мы идем? Я потерялась. Все начинает казаться одинаковым. И прекрати усмехаться в уме. Ты думаешь, что сможешь провести меня, но это не так.
Он потянул ее за руку, в его черных глазах плескалось беспокойство, пока он осматривал лес вокруг. Жак все еще чувствовал через Шиа темную недоброжелательность.
— Я всегда могу провести тебя, маленькая Рыжеволоска, — ответил он с нежностью. — Ты не способна выражать недовольство.
Ощущение ненависти подавляло. А нежное подначивание Жака утешало, и она была ему благодарна за это. Она обхватила пальцами его локоть.
— Не рассчитывай на миролюбивую натуру, Жак. Ты, надеюсь, помнишь, что говорят про рыжеволосых людей.
— Что они великолепные любовники?
Она рассмеялась, несмотря на волны черного враждебного намерения, которые непрерывно омывали ее.
— Это ты так думаешь.
От ее смеха воздух вокруг них уплотнился, и через мгновение она стала задыхаться от ненависти. Неспособная выносить это ни мгновение дольше, она повернулась так, чтобы темный лес был позади них.
— Если мы так нужны тебе, ты жалкий трус, то выходи открыто и представься! — Она кивнула Жаку. — Там. Он может придти или нет. У меня нет желания, чтобы за мной следили, словно за животным.
Жак чувствовал, как она дрожала рядом с ним. Его беспокоило, что он по своей неосторожности заставил принять ее слишком много новых вещей сразу. Его рука обхватила ее за шею и притянула в объятья, а черные глаза выжгли дотла.
— Никто и никогда не навредит тебе. Никогда. Они могут попытаться, но тогда попросту не выживут. — Он глубоко вдохнул перед своим признанием. — Я не знал, что ты не карпатка. Я тогда вообще ничего не соображал. Я по неосторожности изменил тебя. Мне бы хотелось сказать, что я сожалею, но это была бы неправда. Я не понимал, что делал, и надеюсь, что сделал все правильно, возможно кто-то знающий сделал бы это лучше, но ты моя жизнь, Шиа. Без тебя для меня нет жизни. У меня не было ничего, ради чего стоило бы жить, кроме мести, и я стал бы упырем. Я не хочу быть вампиром, охотящимся на людей и карпатцев. Ты мое спасение.
Она отодвинулась от него. Дождь стекал по ее лицу, когда она подняла вверх к нему зеленые глаза, наполненные смехом.
— Даже так? Это и есть твое самое лучшее извинение? Я так понимаю, ты не собираешься быть человеком, который преподносит конфеты и цветы. — Добавила она быстро. — Не разговаривай со мной, ты нецивилизованный маньяк. Я даже не хочу слышать звуки твоего голоса.
Жак сдержал улыбку, которая уже готовилась изогнуть линию его твердо очерченного рта. У Шиа была способность даже самые опасные моменты переживать играючи, когда смех был всегда под рукой. Ей удалось представить его безумие, тот ужасный и непростительный способ, как он поступил с ней при первой встречи, сущей ерундой, типа «Я могу опереться на твою руку?». Даже в тот момент, когда она всматривалась в его глаза, в ее взгляде плескалось веселье.
— Ты сказала, что не будешь разговаривать со мной. — Шиа попыталась повести носом по воздуху, но при этом почувствовала себя смешной и в итоге опустилась до недостойного хихиканья.
Его рука изогнулась вокруг тонкой талии, Жак прижал Шиа к своему плечу.
— Мне жаль. Мне не хотелось говорить об этом, пока ты не спросишь. Здесь поверни. Чувствую мне придется понести тебя самому.
— Не говори. Ты найдешь свой путь, как ты и сказал. — Она прошла с ним еще несколько ярдов, а потом остановилась, смерив взглядом его бесстрастное лицо, которое казалось, изменилось навсегда.
И ничего в выражении его лица или окружающем лесе не подготовило ее к последующим действиям Жака.
— Что? Что это было? — Темное и злорадное ощущение исчезло.