Когда-нибудь, подумал О'Мара, и сам он вот так выйдет и не вернется обратно. Это ведь тоже вполне возможно. Найдется кто-то, чуть более хитрый, чуть более быстрый, чем он.
О'Мара вздохнул, оглядел гостиную, выключил свет и тихо закрыл за собой дверь.
Медленно шагал он к дому Терезы и думал о Мигуэлесе. Мир полон таких типов. Они просто растут на деревьях. Неглупые люди, но эгоистичные и самонадеянные, они становились легкой добычей для фанатичных наци, которые не останавливались перед выбором: жизнь или смерть, если дело шло о служении фюреру. Где-то в глубине души О'Мара почувствовал смутную жалость к Мигуэлесу. Конечно, это сентиментальность, подумал он тут же, а сантименты ровно ничего не стоят в этом мире.
Когда он добрался до места, был уже час ночи. Он нажал на кнопку звонка и стал терпеливо ждать, держа в руке мягкую шляпу и думая о том, как удачно сложилось, что Тереза нашла его привлекательным и тем самым облегчила все, что ему предстояло сделать.
Она открыла сразу же и стояла, широко распахнув перед ним дверь и радостно улыбаясь. На ней было длинное бархатное домашнее платье вишневого цвета — в тон помаде на ее прекрасных губках, на ногах — крохотные мягкие туфельки. Платье было украшено старинными серебряными пуговицами, талию перетягивал широкий пояс.
— Вас просто хочется съесть, до того вы хороши, — сказал О'Мара. — И я готов сделать это немедленно. — Голос его звучал чуть хрипло.
— Очень галантно с вашей стороны и взаимно, мистер О'Мара. Но думаю, вы все же предпочтете предварительно выпить. Входите же.
О'Мара вошел в холл, повернулся к ней, и как только она закрыла дверь, стиснул ее в объятиях. Она страстно поцеловала его и сказала:
— Вы невозможный, совершенно ненадежный человек, вам нельзя довериться даже на пять секунд. Но что-то в вас есть такое… Честно, Шон.
Она выскользнула из его объятий.
— Надеюсь, ваш разговор закончился благополучно? Он разрешил вам сделать так, как вы хотите?
Он прошел вслед за ней в комнату. Это была восхитительная комната, вся выдержанная в бледно-зеленых тонах. В камине пылал огонь, рядом стоял накрытый для О'Мары столик.
— Правду сказать, он мне отказал, — сказал О'Мара. — Он настоял на своем, и теперь придется рано утром отправиться в Эйре. Придется вылететь девятичасовым самолетом, поэтому с горя мне очень хочется выпить виски с содовой, если это возможно.
— Все возможно, — сказала Тереза, наливая большую порцию виски, плеснула немного содовой и подала ему бокал.
О'Мара стоял перед камином, слегка пошатываясь. Она подумала: «Он злится, что ему нужно ехать. И он, пожалуй, уже порядочно перебрал».
— Во всем этом есть только одно привлекательное, — сказал он. — Шеф очень хорошо ко мне относится. И поскольку он все же настаивает на моем отъезде в Эйре против моей воли, то решил сделать эту поездку для меня максимально приятной. — Он отпил большой глоток виски с содовой. Тереза внимательно смотрела на него. — Хотите верьте, хотите нет, но он разрешил мне взять вас с собой на недельку-другую.
Тереза поджала свои красивые губы и искоса посмотрела на него.
— Шон! Неужели это правда? Неужели я и вправду могу поехать с вами? Вы не разыгрываете меня?
Вместо ответа О'Мара широко раскрыл объятия, и она бросилась ему на шею.
— Я не шучу, Тереза. Вы и в самом деле можете лететь со мной. Я могу получить для вас разрешение на выезд даже сегодня вечером, но это уже детали. Я могу получить разрешение в любую минуту. Мы отлично проведем время. Так вы едете или нет?
Она рассмеялась волнующим смехом.
— Ну, конечно. Вы просто чудо, Шон. И я сейчас приготовлю для вас еще одну порцию и себе немного, чтобы это отпраздновать!
Когда они выпили, она сказала:
— Я и сама не понимаю, почему так веду себя с вами — как неопытная глупая девчонка?
О'Мара поцеловал ее. Она с трудом высвободилась из его объятий.
— Я хочу приготовить вам омлет, вам нужно поесть, вы и так слишком много выпили. А потом, когда вы поедите, я хочу выслушать подробный доклад на счет вашего путешествия. После этого вам придется уйти, потому что если мне нужно быть совсем готовой рано утром, вы должны покинуть меня пораньше.
— Уйду, как только съем омлет.
— Только не сразу. Сначала я хочу услышать все подробности о Рикки, а то мое любопытство осталось неудовлетворенным. Я ведь все-таки женщина. Я просто должна услышать все о Рикки и о его секретной службе.
— Я вам все расскажу. — О'Мара налил себе еще виски с содовой. — Съем омлет и все расскажу. У меня, сегодня подходящее настроение.
Она улыбнулась ему. Глядя на нее, О'Мара подумал, что она — одна из самых привлекательных женщин, каких ему приходилось встречать, что она обладает совершенно необъяснимым особым очарованием, которое делало ее по-настоящему красивой, независимо от правильности черт и цвета лица.
— Ну, значит, вы можете мне многое рассказать, Шон, а ведь это означает одно из двух: либо вы мне доверяете, либо вы просто находитесь под действием винных паров, которые развязали вам язык. Интересно все же, в чем тут дело?
— Если бы я вам не доверял, — усмехнулся он, — я бы не пил столько в вашем присутствии. Так что ответ будет такой — я вам доверяю. Идите ко мне.
— Нет. Сначала вы должны получить свой омлет. — Она вышла, и О'Мара услышал, как она возится на кухне. Он представил себе ее ловкие ручки, быстрые пальцы, грациозные движения тела. Чертовски соблазнительная женщина.
Когда она вошла в комнату с омлетом, О'Мара полулежал в кресле, вытянув к огню свои длинные ноги. Он сонно посмотрел на нее и сказал:
— Знаете, Тереза, если бы я был из тех мужчин, которые способны всерьез влюбиться в женщину, я бы непременно выбрал бы вас. А что вы думаете по этому поводу?
— Я скорее сошлась бы навек с крокодилом, — сказала она, ставя поднос на столик и подходя к нему. — Вы — неотразимы, Шон. И если вас принимать в малых дозах, то наверняка равного вам не найти. Но быть с вами постоянно… Да за какие-нибудь полгода вам надоела бы любая женщина уже только потому, что вы заранее знали бы ответ на любой ваш вопрос. Ешьте ваш омлет. Вы убедитесь, что готовить я, во всяком случае, умею.
— Интересно, смог ли бы хоть какой-нибудь мужчина, прожив с вами долгое время, найти ответы на свои вопросы. Я считаю, что вы загадочная женщина. Ваша грудь плосковата, но в остальном вы настоящий динамит. Вот что я о вас думаю, — сказал О'Мара.
— О, Боже, как странно. Может быть, вы все же съедите свой ужин, прежде чем начнете разбирать мои физические недостатки?
— Почему бы и нет? — рассмеялся он. — Во всяком случае, сейчас я предпочитаю заняться едой.
И он занялся омлетом, а Тереза присела на табурет, обитый бархатом, и принялась наблюдать за ним…
Было половина второго. О'Мара пододвинул кушетку поближе к огню и полулежал на ней, откинувшись на подушки. Тереза лежала в его объятиях.
— До чего же все-таки глупо я себя веду с тобой, — мягко сказала она. — Я ведь так мало знаю тебя. Делаю все, что ты хочешь, веду себя, как тебе нравится, а теперь собираюсь отмочить уже вовсе нелепую штуку — уехать с тобой в Эйре. — Она вздохнула. — Интересно, что случится с женщиной, которая уезжает в такое место, как Эйре, с таким мужчиной, как мистер О'Мара?
— Она отлично проведет время, — ухмыльнулся О'Мара, — а потом возвратится в Англию и навсегда забудет о том, что было. Если, конечно, она умная женщина, какой я тебя считаю.
— Я достаточно умна, Шон. Но я очень сомневаюсь, что у какой-нибудь женщины в мире хватит ума не иметь с тобой дела. — Она состроила гримаску и подставила губы для поцелуя, который отнял у них немало времени.
— Расскажи про Рикки, — сказала она, переводя дух. — Мне его стало немного жаль. Пожалуй, мне и в самом деле не следовало знакомить Сандру с Мигуэлесом. Надо было сообразить, что могут выйти неприятности.
— О Рикки стоит побеспокоиться. Он свалял ужасного дурака. Быть на такой работе, в какой-то мере быть ответственным за безопасность своей страны, иметь такое важное дело в руках и так по-глупому споткнуться, потому что слишком много пьешь и не в силах устоять против женщины… Он просто возмущает меня.