Вздохнув, Пег положила мальчика обратно себе на колени.
Покосившись на Нору, ногтем соскребла с лица Михяла засохшую слюну.
— О чем ты? Что с ним не так? — В голосе Норы слышалась угроза.
— Чего ему неможется? Чем недоволен? И почему кричит так жалобно? Он что, не умеет говорить?
— Он слабенький просто, вот и все, — осторожно сказала Пег.
— Слабенький, — повторила Мэри. Она все пятилась и пятилась, пока не очутилась в дверном проеме. — А он заразный?
Из горла Норы вырвался глухой рык:
— Ишь, смелая нашлась — спрашивать такое!
— Нора…
— Заразный он, слышала, Пег? Да как только у ней язык повернулся!
— Я ж ничего такого… Просто с виду он…
— Что он «с виду»?
— Нора… Спрос-то не беда… — Пег плюнула в краешек передника и обтерла Михялу лицо.
— Я только… — Мэри ткнула пальцем, указывая на ноги Михяла, которые обнажила задравшаяся до пупа рубашонка. — Ну хоть ходить-то он может? — Губы девочки дрожали.
— Она ж ребенок еще, Нора, — тихо сказала Пег. — Подойди сюда и сама посмотри, Мэри Клиффорд. Никакой заразной болезни у него нет. И вреда от него никакого тебе не будет… Ведь это просто дитя. Маленькое и безобидное.
Мэри кивнула, с трудом проглотив комок в горле.
— Ну, подойди же. Глянь-ка на него как следует. Он же славный малыш, ей-богу…
Мэри робко, из-за плеча Пег, разглядывала мальчика. Полузакрытые глаза ребенка, скошенные на кончик вздернутого носа, вялые губы.
— Ему больно? — спросила Мэри.
— Нет, не больно, нет. Он и смеяться может, и садится сам, без поддержки, может двигать руками и играть с разными вещами.
— А сколько ему?
— Ну… погоди-ка… — запнулась Пег. — Года четыре. Так ведь, Нора?
— Он перышки любит, — еле слышно произнесла Нора. И неуверенно опустилась на шаткую табуретку напротив Пег. — Перья…
— Да, точно. Четыре ему. И он любит перышки. И желуди. И бабки. — Пег старалась говорить весело. — Вот только ножки у него подкачали.
— Он ходить не может, — хрипло сказала Нора. — Раньше мог, а теперь разучился.
Мэри, опасливо взглянув на мальчика, плотнее сжала губы. Потом сказала:
— Михял? Я Мэри… — Она перевела взгляд на Нору — Он что, стесняется?
— Он не может сказать нам, стесняется или нет. — Нора помолчала. — Мне следовало предупредить тебя.
Мэри тряхнула головой. От болотной сырости по дороге волосы ее закудрявились, и она казалась еще младше — маленькая испуганная девочка. И Нора внезапно рассердилась на себя. Ведь это тоже еще дитя, а я ору на нее, чужая тетка.
— Слушай, ты ведь такой путь проделала, а я тебе даже попить не предложила. Ты ж небось от жажды помираешь…
Встав, Нора долила воды из ведра в горшок над очагом.
Пег легонько стиснула плечо Мэри:
— Давай положим его. Сюда вот, на вереск. Далеко-то он не уйдет.
— Я могу его взять. — Сев рядом с Пег, Мэри переложила Михяла себе на колени. — Ой, какой худой! Косточки одни! И легкий как перышко!
Женщины смотрели, как Мэри поправила на Михяле рубашку, прикрыв ему ноги, а затем укутала их собственным платком, сняв его с головы.
— Вот так. Теперь тебе будет полегче.
— Что ж. Мы рады, что ты у нас есть, Мэри Клиффорд. Всего тебе хорошего, и да благословит тебя Господь. А я лучше пойду к себе.
И, бросив на Нору многозначительный взгляд, Пег заковыляла к двери и вышла, оставив их одних.
Голова Михяла упиралась теперь Мэри в ключицу. Девочка неловко обняла его.
— Он весь дрожит, — сказала она.
Налив в два ковшика сливок, Нора принялась готовить картошку на ужин. Что-то сжимало ей горло точно веревкой, не давая вымолвить ни слова. Прошла не одна минута, прежде чем из-за ее спины донеслось неуверенное:
— Я уж постараюсь для вас.
— Надеюсь, что постараешься, — с трудом выдавили из себя Нора. — Очень надеюсь.
Позже тем же вечером, когда, закончив свою молчаливую трапезу и загнав кур на ночь, они раздвигали лавку и клали на нее соломенный тюфяк и одеяло, Нора сказала:
— Тебе тепло будет здесь у огня.
— Спасибо, миссис.
— И Михял будет с тобой рядом спать, для тепла.
— А он разве не в колыбели? — спросила Мэри, кивнув в сторону грубой плетенки из ивовых прутьев.
— Он вырос из нее. Тесно ему там. Да, и последи, чтоб он укрыт был хорошенько, он ночью все тряпье с себя скидывает.
Мэри взглянула на Михяла. Мальчик сидел, прислоненный к стене, голова его свесилась на плечо.
— Утром мы пройдемся чуток, и я покажу, где что в долине. Тебе ж надо знать, где родник. И место хорошее покажу, где лучше встать на речке белье полоскать. Там и другие девушки будут, с которыми тебе не вредно познакомиться.