Небо затянуло тучами, но сквозь них все же пробивались лучи солнца, освещая белую землю и отражаясь в наконечниках копий и стрел кочевников. У них водилось немало железа, и далеко не каждый столь небрежно относился к оружию, как владелец топора, который столь долго точила Марика.
Скилджан обошла стойбище, велев не высовываться. Ей вовсе не хотелось, чтобы кочевники сумели оценить численность стаи. Из-за того, что частокол построили вблизи от логов, стойбище выглядело небольшим. Пусть думают, что оно слабее, чем на самом деле. Может, отважатся на какое-нибудь безрассудство и им переломают хребет еще до того, как они узнают правду.
Марика считала подобные рассуждения не слишком разумными. Вожаки кочевников наверняка допрашивали метов из захваченных стойбищ и, скорее всего, кое-что узнали о стойбище Дегнанов.
Но похоже, она была о них слишком высокого мнения, – казалось, они пребывали в полном неведении. После нескольких часов наблюдения, кружения, набегов небольшими группами на частокол в попытках вызвать хоть какой-то ответ к воротам медленно подошли пятеро, видимо с целью переговоров. Четверо остановились, и вперед вышел старый самец.
– Освободите стойбище! – прорычал он с акцентом, из-за которого его речь почти невозможно было разобрать. – Сдавайтесь Шо вместе со всем имуществом! Станьте единым целым с Шо, и никто не пострадает.
– О чем это он? – переспрашивали друг друга охотницы. – Что еще за Шо?
Старик подошел ближе и, пытаясь тщательнее передать диалект Верхнего Поната, повторил:
– Освободите стойбище, и никто не пострадает.
Скилджан не снизошла до разговора с бродягой. Она многозначительно переглянулась с Геррьен, и та кивнула.
– Стрелы, – приказала Геррьен и назвала пять лучших лучниц стаи Дегнан. – Бей!
Мгновение спустя кочевники лежали на земле.
– С пятерыми сражаться уже не придется, – как всегда деловито, заметила Скилджан.
Толпа в поле жутко взвыла и неорганизованной беспорядочной волной устремилась вперед. Дегнаны послали им навстречу стрелы. Несколько дикарей упали.
– У них лестницы, – сказала Марика, вглядываясь между заостренными кольями частокола. – У некоторых есть лестницы, мам.
– Что ты тут делаешь? – Скилджан врезала ей по уху. – Иди в логово. Мудрые! Прогоните щенков от частокола! Марика, скажи Рехтерн, что я хочу ее видеть.
Рехтерн была самой старой Мудрой стаи Дегнан и жила в логове Фехсе. Всеединое было к ней милостиво. Хотя Рехтерн и опережала по возрасту других Мудрых на несколько лет, разум ее оставался ясным, а тело подвижным.
Марика слезла с частокола и, потирая ухо, отправилась на поиски старухи. Та присматривала за щенками логова Фехсе.
– Уважаемая, – обратилась к ней Марика, – охотница Скилджан просит, чтобы ты пришла с ней поговорить.
Формально с Мудрыми полагалось разговаривать именно так, хотя на самом деле «просьба» Скилджан была равнозначна приказу. Железное правило общества метов выражалось в простом принципе: «Решает сила».
Тенью следуя за Рехтерн, Марика вернулась к частоколу и услышала, как мать говорит старухе:
– Вооружи самцов. Возможно, нам не удастся удерживать врагов у частокола.
Лишь Мудрые могли дать разрешение вооружить самцов, но охотницы вроде Скилджан или Геррьен вправе приказывать Мудрым. Одно дело – традиции и правила, и совсем другое – реальность. «Решает сила».
Марика подождала в тени, прислушиваясь, дрожа и злясь, что не может видеть происходящее. Сверху и снаружи слышались рычание и треск. Доносились крики боли, яростные вопли и лязг металла о металл. Кочевники пытались вскарабкаться на частокол. Охотницы сталкивали их обратно. На помостах за внутренним кругом частокола старухи, все еще способные натянуть тетиву или метнуть копье, били в любую увиденную цель.
Над головой послышался крик меты, и рядом с Марикой глухо ударилось о землю тело кочевницы, беременной, но худой как скелет. От ее сосков до живота шла длинная глубокая рана. Кишки вывалились, дымясь на холоде. Из ослабевшей лапы выпал металлический нож, который Марика тут же подхватила.
Совсем рядом свалилось еще одно тело – на этот раз старухи из стаи Дегнан, которая со стоном пыталась подняться. Над головой раздался торжествующий вопль, и вниз спрыгнул рослый худощавый самец, занеся для смертельного удара копье с каменным наконечником.
Не раздумывая, Марика метнулась вперед, вонзив нож в спину кочевника. Тот отпрянул, заливая кровью мертвую подругу по стае. С полминуты он бился на земле, издавая булькающие звуки, пока наконец не застыл неподвижно. Марика попыталась выдернуть нож, но тот не поддавался, застряв между ребрами.