— Это он? Страшный дом?
— Хм… да, — неуверенно сказал Макс.
— Давай посмотрим.
Я ступил в маленький зал, в который вели оба бетонных входа. Пол был усеян кирпичным боем, пустыми бутылками, пакетами от чипсов и гниющими объедками. Пахло здесь отвратно.
— Воняет говном, — улыбнулся Макс.
— Это плохое слово. На людях его не говори. Но тут ты прав — воняет ужасно.
— Это дяди бомжи накакали?
— И бомжи, и алкаши.
Вглубь вала уходил узкий коридор, перехваченный металлической решёткой. Потолок напоминал гноящуюся рану: серо-оранжевую, растрескавшуюся. Сквозь щели сыпался песок обваловки.
— Ну что, здесь ты был с мамой?
Я уже знал ответ. Чувствовал: погреб не мог так сильно впечатлить (и напугать) Макса.
— Нет.
— Может, он в другой стороне?
— Может, — поддакнул Макс.
Мне стало интересно, интересно по-настоящему. Я верил сыну — где-то в крепости есть Страшный дом. Обычно все заявления Макса, даже смешные и нереальные, оказывались правдой. Просто правдой двухлетнего ребёнка, переданной доступными ему средствами.
Страшный дом. Ничто не способно напугать так сильно, как озвученные детским голосом странные вещи.
— А чем он тебя испугал?
— Там было темно. И грязно.
— Вы ходили с мамой по комнатам?
— Да.
Тропинка вывела к подвесному мосту у автостоянки, откуда большинство туристов начинали свой путь к цитадели.
— К пушкам, хочу к пушкам! — затребовал сын.
Ладно, решил я, спрошу потом у Марины. Найдём Страшный дом, никуда не денется.
К пушкам мы попали через «звезду», со смехом и улюлюканьем. Я поддался Максу, а он с неподдельной радостью победил в гонке на самокатах.
Пока Макс заряжал зенитное орудие шишками-снарядами, инспектировал пушки шестнадцатого века и отгонял от гаубиц голубей, я набрасывал в блокноте историю о проклятом острове, гнев которого могли сдержать лишь лошади, попавшие на клочок суши с потерпевшего крушение французского парусника.
На лавочку кто-то подсел.
Он. Ненастоящий дядя.
Я заметил его не сразу, но когда поднял голову в поисках Макса, по подсказке периферийного зрения понял, кто сидит рядом. Высокий, неподвижный, со спрятанными в карманы болоньевой куртки кистями рук, в чёрных брюках и чёрно-белом шарфе.
Я вспомнил данное себе обещание: поговорить с Ненастоящим дядей, если встречу его ещё раз. Но меня что-то останавливало. Я глянул на Макса в поисках поддержки, повода уйти — если сыну наскучили пушки, то мы… И чёрт с ним, с обещанием!
Стоя на лафете зенитки, Макс увлечённо крутил маховик.
Я мелко кивнул — да будет так. Повернулся к Ненастоящему дяде.
— Добрый день… Прошу прощения…
Он поднял веки, обратил ко мне бледный скуластый профиль с уставшими бесцветными глазами.
— Да? — Его голос тоже был уставшим и бесцветным.
— Я знаю, это прозвучит глупо… — тянул, подбирая слова, я, — но на прошлой неделе я видел вас в парке… возможно, и вы меня видели… нас с сыном…
Он смотрел на меня, ни одним мимическим движением не подтверждая и не отрицая мои слова.
— Я пишу рассказы… — Я глянул на блокнот, как на неоспоримое доказательство сказанного.
— Рассказы? — сказал Ненастоящий дядя. — То есть выдуманные истории?
— Что-то, конечно, я беру из жизни, типажи, ситуации… но да, главную работу делает воображение.
Он кивнул.
— Мне интересны необычные, запоминающиеся люди, — сказал я.
— То есть чудики? — без эмоций спросил Ненастоящий дядя, будто прочитал мои мысли.
— Нет… я не это…
— Не переживайте, всё нормально. Мне тоже в какой-то мере интересны люди, вернее, их пересечения.
Он посмотрел на Макса.
— У вас красивый сын. — В его словах не было никакого подвоха, тайного умысла — в них вообще ничего не было, только набор звуков. — Сколько ему?
— Почти два и семь.
— Сводите его завтра в парк. Парень получит массу впечатлений.
Я скептически улыбнулся.
— Мы там каждый день бываем, живём рядом.
Ненастоящий дядя едва заметно пожал плечами.
— Завтра будет интересней.
Это стало его первым предсказанием. Которое исполнилось.
— Вы тоже поблизости живёте? — спросил я, чтобы заполнить возникшую паузу.
— Скорей возвращаюсь, чтобы передохнуть.
Макс слез с зенитной пушки и направился к тяжёлой мортире. Ненастоящий дядя проводил его взглядом.
— Ещё несколько минут, и ему наскучит старый металл.