Это можно было посчитать (сейчас, вспоминая) за ещё одно предсказание, но подобных пророчеств я мог выдать сколько угодно, оптом, и девяносто процентов сбылись бы.
Настоящие предсказания — два в довесок к первому — Ненастоящий дядя озвучил следом.
— Наслаждайтесь этим летом. Июль следующего года запомнится вам в иных тонах.
— В каких?
— Больнично-диетических. — От его улыбки у меня похолодели ладони. Так могли бы улыбаться рыбы. — Да, наверное, ёмче и не скажешь. Больнично-диетических. Но не спешите с расспросами. Все вопросы вы сможете задать в следующий раз.
Я не стал спешить с расспросами, не со всеми:
— Вы уверены, что он будет, следующий раз?
Ненастоящий дядя пожал плечами.
— Это зависит.
— От чего?
— От того, купите ли вы в ларьке у парковки какую-нибудь вещицу.
Я решил поддержать игру (тогда я отнёсся к предсказаниям Ненастоящего дяди как к игре).
— По-вашему, мне стоит избегать этой встречи или искать её?
Он снова пожал плечами, на этот раз более явно.
— Кто знает? Развилок предостаточно. И многие из них лишь видимость.
К лавочке подбежал Макс.
— Пап, пошли домой! Здрасте!
— Здравствуй, мальчик, — сказал высокий человек, прикрывая глаза.
В ларьке возле автостоянки я купил карту крепости.
Встретил бы я Ненастоящего дядю ещё раз (услышал бы то страшное пророчество), если бы не сделал этого?
Как тут проверишь?
Вечером я спросил у Марины о Страшном доме. Она поняла, о чём я говорю, но не могла вспомнить, где именно они его нашли.
— Заброшенная двухэтажка, — пожала плечами жена, — или трёх… в зелени пряталась.
— А рядом что было?
— Вроде ничего.
На следующий день Макс проснулся рано и поднял нас с Мариной. По телевизору передавали оранжевое штормовое предупреждение, с опозданием — за окнами уже лило, грохотало и выло. Пелена дождя прикрывала грязную, подсвеченную молниями декорацию неба. Макс стоял на подоконнике и смотрел, как ливневый шторм выдумывает работу эмчээсникам.
Через час из-за растасканных ветром туч опасливо показалось солнце.
— Мы с Максом в парк сходим, — сказал я Марине.
— Хорошо. Только сапоги резиновые ему надень. И зонт возьми.
Я вспомнил о предсказании Ненастоящего дяди, только когда увидел на парковой аллее пожарную машину. В ста метрах впереди, задрав головы, стояли три спасателя и усатый мужик в штатском.
Макс оживился.
— А что дяди делают?
Держа сына за руку, я приблизился к жёлто-чёрной ленте, которой огородили участок аллеи напротив теннисных кортов, тоже глянул вверх и присвистнул. С массивного — не обхватить и двум взрослым — дуба сорвали всю кору, оголили ствол от корней до кроны. Пласты коры лежали на траве, висели на ветвях соседних деревьев. А ещё дуб разорвало изнутри.
— Молния? — спросил я у проходящего мимо спасателя.
Тот кивнул.
— Разряд через ствол прошёл. Вскипятил всё внутри, как в чайнике без дырки.
Макс проводил его восхищённым взглядом.
— А что у дяди написано на куртке?
— МЧС. Это спасатели. Ну как, нравится? Хорошо, что в парк пошли?
— Да! Нравится! Пап, а дерево старенькое?
— Да, старенькое. А где кора, знаешь?
— Нет.
— Наверное, молнией сорвало, — закрепляя впечатления, сказал я, — да?
— Да.
— А что дяди спасатели будут делать?
— Не знаю…
— Наверное, будут срезать бензопилой?
— Да! Бензопилой! — ещё больше обрадовался сын. — А лента зачем?
— Чтобы люди не заходили, вдруг что упадёт.
В кармане ёрзал сотовый.
— Сейчас, маленький, маме отвечу.
Марина сообщила, что затеяла уборку, и поинтересовалась, как у нас дела.
— Сейчас тебе всё сын доложит. — Я протянул Максу трубку. — Расскажи маме, что мы нашли.
Макс задыхался от эмоций:
— Мам! Пожарники! МЧС! Дерево!.. Думают, что с ним сделать!.. Наверное, будут срезать!..
Марина позвонила снова через два часа: напомнила об обеде и дневном сне.
Макс не поддавался уговорам.
— Я буду ждать, когда начнут пилить дерево!
— Макс, смотри, кран ещё не подъехал. Это не так скоро. Поспим и вернёмся. Хорошо?
Дерево распилили вечером (от пристального взгляда Макса не ускользнуло ни одной спиленной ветки), убрали — через день. Сын ходил под впечатлением ещё два дня, рассказывал всем про дерево и молнию.
Так сбылось первое предсказание Ненастоящего дяди.
В следующий раз я встретил Ненастоящего дядю в больнице, после того как мне вырезали желчный пузырь вместе с полуторасантиметровыми камнями. Это случилось через год после нашего (Макс сказал бы «нашиного», я это помню, помню очень хорошо) первого разговора в крепости.