- Я - тот, кого вы, эльфы, зовете Прежними, или Ушедшими, хотя все это ложь! - В бездонных глазах полыхнула тысячелетняя ярость. - Мы не Ушедшие, мы - уничтоженные вашими хозяевами, которые затем бросили наш мир на произвол судьбы и подло бежали!
Ты, Рамиэль, последний разведчик потерянных эльфов, и тебе предстоит увидеть восход Темной Звезды. Кровь... Мистерия древней крови. И у каждого свое назначенье. Если не угадаете, впереди ждет лишь пустота, наполненная страданием, ибо Творец давно позабыл об этом мире без богов. Мы не можем спасти его, ведь нас больше нет. Остались лишь позор и боль. А теперь смотри, эльф. Смотри и запоминай!
Ушедший поднял свой щит, нежданно сверкнувший зеркальным блеском, и Роман увидел себя. Растрепанные золотистые волосы, удивленные глаза, разорванный где-то колет. Изображение помутнело, а затем в зеркале возникло другое лицо.
Человек, а это, без сомнения, был человек, а не эльф или гном, умирал. Он был жестоко изранен, темные пряди прилипли к испачканному лицу, из полуоткрытого рта текла струйка крови. Раненый лежал, привалившись к потрескавшемуся серому камню, и, по-видимому, был в глубоком обмороке. Хлынул ливень, смывая грязь и кровь. Человек пошевелился, приходя в себя. Раскрывшиеся глаза были необычного золотисто-зеленоватого цвета, в них светились воля и ум. Безуспешно пытаясь подняться, незнакомец повернулся к наблюдателю боком, зеркало вновь пошло рябью, последнее, что заметил Роман, точеный профиль умирающего.
Горную расщелину сменил берег моря. В зеркале темнело ночное небо, по которому плыла огромная луна, ее свет дробился и колыхался на спокойной бесконечной воде. По берегу медленно шли двое. По плавным, грациозным движениям и особой соразмерности пропорций, не встречающейся больше ни у кого из двуногих, Роман узнал своих соплеменников, но эльфы были слишком далеко, чтобы можно было различить лица. Один что-то настойчиво втолковывал другому, но тот в ответ лишь качал головой. Наконец первый выхватил кинжал. Его собеседник перехватил занесенную руку, вырвал оружие и зашвырнул в море, после чего отпустил противника, повернулся и быстро зашагал прочь. Оставшийся без сил опустился на напоминающий лежащего пса камень и закрыл лицо руками.
Свет погас и вновь вспыхнул, выхватив из неведомых бездн пышный чертог, в котором застыли в разных позах семеро немыслимо прекрасных и величественных мужчин и женщин, окруженных дивными животными. Один, рыжеволосый и чернобородый, словно бы привставал с высокого трона, сжимая рукой невиданное, но грозное оружие. Напротив него, гордо вскинув голову, высился воин в синем плаще с ослепительным мечом в руке, плечом к плечу рядом с ним стояла женщина с золотыми волосами, а чуть в стороне в смущении и страхе наблюдали за поединком взглядов еще четверо. Потолка над чертогом не было - вверху клубились черные облака, прорезаемые молниями, но зал был залит нестерпимо ярким светом.
Роман, хоть и рожден был в Свете, не вынес нестерпимого блеска и на мгновение закрыл глаза, а когда открыл, увидел дремучий лес, по которому из последних сил несся белоснежный олень, по пятам преследуемый четырьмя огромными волками. Следом на могучих боевых конях мчались всадники, казавшиеся родными братьями и сестрами призрачного воина. Олень выскочил на берег реки и помчался по песчаной косе, видимо, намереваясь спастись вплавь, но навстречу ему из воды поднялись три вороных коня с оскаленными пастями и по-кошачьи прижатыми ушами. Загнанное животное заметалось между неумолимо приближающимися преследователями...
...Роман очнулся на той самой поляне, где Кэриун праздновал свое вступление в должность и поминал сгинувшего пращура. Небо светлело, короткая весенняя ночь близилась к концу. Старое дерево исчезло, словно его никогда и не было, но в центре поляны шелестел только что распустившимися листьями молодой кряжистый дубок. Несмотря на неистовую ночную пляску, густая трава не была даже примята. Либр потряс головой, прикидывая, уж не приснилось ли ему все - Рене Аррой, ведьма из Белого Моста, растерзанные тела, шабаш, старуха-болотница. Кто-то тронул его за плечо, Роман оглянулся и увидел Лупе, а рядом робко улыбающегося Хозяина.
- Ты проснулся?
- Да. Где все?
- Твоего друга увела Болотная матушка. Она велела их дождаться.
- А то я бы встал и ушел... Давно я тут лежу?
- Нет, пол-оры, не более.
- А куда делись другие?
- Как только Глаз Иноходца* скрылся за верхушками деревьев, наше время кончилось...
- А ты?
- Я - другое дело. Ты меня призвал и не отпустил. Да и не мог же я оставить ее одну, - дубовичок указал на притихшую Лупе. - Она пришла на рассвете - искала вас.
- Как же вы ушли от Димана?
- А он не знает, что я ушла, он меня видит. То есть видит он березку, но ему кажется, что это я.
- Так вы умеете насылать мороки?
- Только очень простые и редко. После этого я несколько дней не могу сплести даже самого простого заклятия. Но что все это значит?
- Не знаю, Лупе. Что-то очень скверное. И мы должны с этим совладать, потому что больше некому. Только я не знаю, как...
- А герцог, он тоже не знает?
- Герцог, Лупе, непостижимый человек. Простите за игру слов, но я не знаю, что он знает, а что - нет.
Маленькая волшебница мечтательно улыбнулась:
- Я никогда не думала, что увижу хоть одного из вас. Золотой Голос Благодатных земель и Первый Паладин Зеленого Храма... И где?! Здесь, в Ласковой пуще. Мир действительно сошел с ума.
- Я и раньше догадывался, а теперь это мне очевидно. Вы знаете слишком много, чтобы быть всего-навсего деревенской колдуньей.
- Не надо об этом. Пока не надо. О, хвала Эрасти....
Болотная матушка и адмирал появились неожиданно. Мгновение назад у молоденького дубка никого не было, а потом из ничего возникли две фигуры. Старая болотница даже не пыталась скрыть волнение. Рене с трудом переставлял ноги, волосы на лбу и висках были мокрыми, он тяжело дышал, но лицо оставалось спокойным.
- Берегите его, - выпалила старуха, обращаясь к Роману и Лупе, - он должен дожить до восхода Темной Звезды, иначе она не взойдет, и все навек погрузится в туман.
- Это самое непонятное пророчество из всех, которые я слышал, особенно, если добавить к этому увиденное мною.
- А слышал ты немало, Роман. Тебе будет полезно знать еще одно - Судьба над твоим другом не властна, но его будущее в руках его спутников, а в его руках будущее всех. Осенний Кошмар это знает и цену за голову герцога Арроя назначит немалую.
Первый удар не попал в цель - посланец ошибся. У них еще нет сил для того, чтобы долго хозяйничать в этом мире, так что следующий удар нанесет человеческая рука. И очень скоро.
- Ну, к ударам в спину я привык, - подал голос Аррой, кривовато улыбаясь.
- Ладно, будем надеяться, что от ножа ты как-нибудь убережешься, а вот насчет яда... С жабьим камнем ты будешь чувствовать себя спокойнее.
- А разве он есть, жабий камень? Я думал, это сказки.
- То, что люди болтают на сей счет, верно - сплошные глупости. Никаких камней в жабьих головах не бывает и быть не может, как и философских камней, которые любую гадость в золото превращают (вот уж бесполезная вещь, как мне представляется). И сделать их никакой колдун не сможет, как бы ни старался... - Старуха хитро улыбнулась, и Роман подыграл ей:
- Матушка, ты нас совсем запутала... Согласен, философских и жабьих камней нет, но ведь что-то наверняка есть, иначе ты об этом бы не заговорила.
- Есть философские жабы. Они любое в любое превращают. Могут дрянь в золото, могут яд - в противоядие. Одна беда, поболтать любят, и имена у них язык сломаешь, но твари добрейшие. У меня в болоте живет одна семейка, так младшенький только и думает, как бы отправиться подвиги совершать. Вот я его с вами и пошлю - с ним любую отраву кубками пить можешь... И не спорь.
Рене и не думал спорить. Болотная матушка с довольным видом разжала корявую ладонь, на которой оказалась небольшая, словно бы высеченная из кровавика, жабка со сверкающими прозрачно-голубыми глазами.