- Что случилось?
- Господин капитан, там пришли из города, спрашивают вашу племянницу. Она вроде бы к даненке Белинде отпросилась.
- Да, она здесь, а в чем дело?
- У нее отец умирает.
- Дан Альфред?! Не может быть, он же днем был совершенно здоров!
- Говорят, удар. Если даненка поспешит, она, может быть, еще застанет...
- Готовь лошадей. Мы сейчас.
Марита сначала не поняла, куда и зачем ее вызывает дядя. Она была так счастлива, что ей казалось святотатством вот так прервать волшебный сон наяву. Девушка даже хотела притвориться, что не видит графа Шандера, но, взглянув на него повнимательней, покорно пошла к выходу. Юный Марко, не отрывавший восторженного взгляда от черноглазой богини, невольно вскрикнул:
- Данна Марита, куда же вы, ведь еще так рано. - Роман положил ладонь на струны, и мелодия оборвалась. Марита беспомощно огляделась вокруг и пролепетала:
- Меня зовут.
Марко порывисто бросился к капитану "Серебряных":
- Шандер, еще так рано, не уводите вашу очаровательную свояченицу, она здесь под моей защитой!
- Мне очень жаль, Ваше Высочество, - Шандер был спокоен и краток, - но я получил известие, что отец Мариты тяжело заболел, и она должна немедленно вернуться домой.
- Заболел? Но он был совсем здоров.
- Марита, нам надо ехать, там все узнаем.
- Мне кажется, - подал голос Рене, - что мой друг Роман должен сопровождать данну. Он прекрасно разбирается в болезнях, к тому же знает... некоторые вещи, ускользающие от внимания обычного лекаря.
- Разумеется, я поеду, - бард ободряюще улыбнулся девушке. - Я надеюсь, что все закончится благополучно.
Роман ошибся. Когда через ору с четвертью они въехали во двор господина эркарда, помощь ему была не нужна. Марита молча плакала, не вытирая слез. Дородная домоправительница, громко причитая, сновала по комнатам: всегда появляется масса дел там, где кто-то умирает. Шандер с бледным отрешенным лицом молча гладил племянницу по черным косам. Роман тихо прошел в служебную комнату, где тщательно мыл руки кругленький человечек в оранжевой мантии члена гильдии медикусов.
- Почему он умер? - Роман задал свой вопрос просто так, чтобы разрушить гнетущую тишину, однако ответ заставил либра насторожится.
- Я думаю, придется признать, что от удара.
- Придется признать?
- Все признаки налицо. К тому же покойник был тучен, любил выпить, покушать. Когда впадал в ярость, этакое с ним бывало, ему часто становилось плохо, мне не раз доводилось ставить пиявки...
- И все же вам что-то не нравится?
- Послушайте, молодой человек, - лекарь надулся и принял ужасно важный вид, - вы состоите в свите герцога Арроя, не правда ли?
- Правда.
- Почему вы сейчас в этом доме?
- По нескольким причинам, главная из которых - просьба герцога. Дело в том, что я несколько сведущ в медицине, и не только. - Бард сделал красноречивую паузу. - Рене Аррой хочет, чтобы я рассказал ему, что случилось.
- Я не советую вам это делать при посторонних.
- Почему?
- Пойдемте.
Они тихо прошли в жаркую спальню, где на пышной кровати с резными столбиками лежал усопший. Мариту уже увели, врач и бард были одни. Маленький доктор поднял безвольную, еще не успевшую окоченеть руку и развел в стороны средний и безымянный пальцы.
- Видите, достопочтенный либр?
- Голубиная метка?
- Она уже исчезает, через ору не останется и следа...
- Мне кажется, нам есть о чем поговорить, доктор...
- Медикус четвертого круга Симон к вашим услугам.
- Бард Роман че Вэла свидетельствует свое почтение.
- Наслышан, наслышан... И о ваших песнях, и о том, что интересуетесь не только музыкой. Не откажете ли отужинать
со мной, если это, гм... печальное зрелище не лишило вас аппетита и если у вас нет более неотложных дел.
- С радостью приму приглашение, но сначала должен убедиться, что с Маритой все в порядке.
- Она уже спит, я полагаю. Тереза дала ей нужное снадобье, до полудня, по крайней мере, ей не понадобитесь ни вы, ни кто другой.
- Тогда едем ужинать.
- Чудесно. Я живу не так далеко отсюда...
Глава 6
2228 год от В. И. 15-й день месяца Медведя.
Пятая ора после полуночи. Таяна. Высокий Замок.
Рене не спешил ложиться, ему был нужен Роман, который странным образом задерживался. Конечно, либр вполне мог остаться с Маритой, но герцогу отчего-то казалось, что такого не случится. По крайней мере, сегодня.
Адмирал в который раз перебирал события последних месяцев. Новости не радовали, но, что было хуже всего, Рене Аррой не мог понять, что же все это в конце концов значит и какая роль отведена в происходящем лично ему. Чутье опасности, не раз выручавшее Счастливчика Рене, орало во весь голос, что на пороге большая беда, только вот непонятно, откуда и какого удара следует ждать. Это бесило. Герцог отбросил изящные щипцы для орехов и с удивлением воззрился на дело рук своих - посеребренные стальные полоски были свернуты в штопор. Аррой поморщился, нельзя давать волю чувствам, и легким движением придал вещице первоначальный вид, затем медленно поднялся, поигрывая мускулами, подошел к окну и распахнул его. Теплый ветерок немедленно засыпал подоконник душистыми лепестками.
Эландец вглядывался в затканное знакомыми узорами созвездий темное небо, тщетно пытаясь отрешиться от гадких мыслей. Движение в коридоре заставило его резко обернуться задолго до того, как тяжелая, отделанная бронзой дверь раскрылась, пропустив легкую серебристую фигуру.
Аррой вздохнул с видимым облегчением и обратился к Роману... по-эльфийски. Говорил адмирал, с трудом подбирая слова, путаясь в окончаниях и предлогах, но смертных, овладевших речью никогда не существовавших (как дружно утверждали умники из Академии) Перворожденных, либр еще не встречал. Если герцог хотел поразить собеседника, он своего добился. Роман в первый и, возможно, в последний раз в жизни утратил дар речи. Рене же спокойно повторил свою чудовищную фразу:
- Дорогого друга! Надо есть очень немного деловать волшбу от злых и больших ухи или идти на свежий ветер. Но это хуже много раз - мы увидены быть могем на ненужные чело-веки.
На сей раз бард отреагировал. Очертив круг и положив в его центре маленький золотистый камешек, он произнес несколько слов на эльфийском. Камень вспыхнул мягким светом заходящего солнца, осветив все оказавшееся в границах круга. Воздух наполнили звуки леса - шелест листвы, звон ручейка, перекличка устраивающихся на ночлег птиц. Роман взял герцога за руку и ввел внутрь.
- Я действительно эльф и не стыжусь этого. А что до предосторожностей... Кажется, я скоро буду бояться собственного отражения в зеркале. Но теперь нас сможет услышать разве что Проклятый.
- И то хорошо, - откликнулся Рене. - Никогда не был трусом, а в Высоком Замке всегда жили мои друзья, но сейчас снимать кольчугу как-то не тянет. Что с эркардом?
- Яд, и очень нехороший. Не представляю, кому мог помешать бедняга, завистников вроде бы у него не было, жадных наследников тоже. Зато знаете, кого я нашел?
- Лупе, я полагаю.
- Вы ясновидящий?
- Куда мне. Просто она наша единственная общая знакомая в Таяне из тех, которых мы потеряли из виду. Почему она убежала?
- Долгая история, если захочет, расскажет сама.
- Но ты теперь знаешь, где ее искать?
- Знаю. И у нас появился очень славный друг. Некий лекарь, которого выгнали из Академии за излишнюю приверженность науке.
- Ему можно верить?
- Мне кажется, вполне, Лупе за него ручается.
- Если только мы не ошиблись в Белом Мосту...
- А мы ошиблись?
- Очень надеюсь, что нет.
Герцог откинулся в кресле.
- Что ж, пока мы не узнали, кому мешал бедняга Альфред... Знаешь, мне казалось, что он всегда был эркардом Гелани и всегда им будет... Светлая ему память, добрый был человек... Но давай поговорим о живых. Что Стефан?
- Неудивительно, что дворцовый маг-медикус оказался бессилен и списал все за счет чисто материальных причин. Я не знаю, насколько ты силен в магии, тем более эльфийской...
- В магии я полный профан. Знаю несколько фокусов, и только. Даже не понимаю, как они у меня получаются... Единственное, в чем я уверен, так это в том, что возможности магии куда шире того, о чем толкуют в Академии.