— Вы уже можете говорить по-испански? — Он моментально взял себя в руки и перешел на испанский язык. — Что вас заставило выучить этот язык?
Ли поколебалась, уверенная, что, заговорив по-испански, он и ответа от нее ждал на испанском, возможно, для того, чтобы проверить ее знания.
— Я собиралась съездить в отпуск в Южную Америку или Мексику, — осторожно отвечала она и удивилась, увидев, что он улыбнулся так, что его лицо преобразилось.
— У вас очень неплохой акцент.
— Спасибо, — отвечала Ли, все еще потрясенная тем, как изменяла его улыбка. Она впервые видела, как он улыбнулся, — не насмешливо и не презрительно.
— И не сумели поехать? Ли покачала головой.
— Я собиралась в прошлом году, но…
— Но вместо этого обручились? — закончил он за нее, переходя на английский язык, когда она замялась. — Должен сознаться, что я очень высокого мнения о Мексике, — и она кивнула при этом его замечании. — Будет интересно показать вам те места, которые я когда-то хорошо знал.
И сразу формальная, сторона происходящего куда-то ушла. Ли не знала, как получилось так, что тот невозможный договор, который она заключила с ним, стал реальным. Все это уже не казалось таким ужасным, как несколько минут назад, и она посмотрела на Руиса с любопытством, должно быть ясно выразившимся на ее лице.
В ответ он вопросительно взглянул на нее.
— Что-то вас поразило?
— Да нет, — быстро ответила Ли, а потом добавила:
— Я просто подумала, что вы кажетесь… немного другим. И все это показалось мне не таким уж ужасным.
— Ужасным? — он пожал плечами. — Полагаю, что так оно и есть в какой-то степени, но почему бы нам при этом не быть друзьями? Возможно даже, что это необходимо, принимая во внимание, что нам придется играть наши роли, — добавил он насмешливо, заставив ее вспыхнуть от смущения.
— Да… да, конечно, — сказала она.
— Должен сознаться, я нашел вас не совсем такой, как ожидал, — заметил он вежливо, и Ли посмотрела на него, почти потрясенная.
— Думаю, мы все не совсем такие, какими кажемся с первого взгляда, сказала она немного погодя, размышляя о том, каков же на самом деле человек, прячущийся за его маской. Она начинала понимать, что ее прежнее мнение о нем было не совсем правильным.
— Верно, — согласился он. — Я думаю, вам следует рассказать мне о вашей семье. — Снова тень той же насмешки в голосе. — Покажется странным, если я ничего не буду о вас знать.
Возникла еще одна проблема: он должен встретиться с ее родными, и Ли не знала, какова будет их реакция. Три года он казался замкнутым, недоступным человеком, а теперь всего за несколько минут она увидела его совершенно иным. Он смягчился, когда говорил ей о ее хорошем произношении и когда рассказывал о своем старом доме, а его насмешливость, как обнаружила Ли, могла пробить брешь в ее самообладании, в самообладании, которое она ухитрялась сохранять в любых деловых неурядицах.
Ли заметила, что он смотрит на нее с ожиданием, словно давая понять, что он человек занятой, хотя и готов уделить время для разговора, и Ли кратко рассказала о своей семье.
— Стелла и есть та сестра, из-за которой расстроилась ваша помолвка, прокомментировал он, когда Ли закончила. Он никак не показал своего удивления или даже интереса к тому, что знаменитая Стелла Нордетт была ее сестрой.
Ли молча кивнула, в тот момент не решаясь говорить, потому что к ней внезапно вернулась невыносимая боль из-за этой помолвки и ей надо было спрятать эту боль от него, тем более что она подозревала: он мог отнестись к такому проявлению чувств с ядовитой насмешкой, вызвать которую Ли побаивалась. Это был человек, не признававший разбитых сердец.
Вскоре этот невообразимый разговор был окончен. Впрочем, он настоял на том, что они должны вместе пообедать, чтобы в офисе почувствовали хотя бы намек на предстоящие события, — и Ли представила, как все будут шокированы.
Самое худшее, однако же, было еще впереди. Как сообщить новость Брюсу, да так, чтобы он поверил, и при этом не выдать своих чувств, играя роль, на которой сама же и настояла. Это наверняка будет труднее всего — любить Брюса и притвориться, что любит человека, с которым она всегда чувствовала себя скованно.
Ли никому ничего не сказала дома. Она подождала Брюса, который должен был пойти с ней в кино, о чем они договорились уже давно. Он казался усталым и слегка осунувшимся, и Ли была рада, что наконец сможет дать ему надежду на счастье. Внимание Брюса было полностью поглощено управлением машиной. Но как только они немного отъехали от дома. Ли нарушила слегка напряженную тишину.
— Останови, пожалуйста, машину. Я хочу с тобой кое о чем поговорить.
Брюс молча взглянул на нее и, свернув в узкую боковую улочку, заглушил мотор. Потом повернулся к ней, ожидая.
Я хочу, чтобы ты освободил меня от нашей помолвки, — сказала Ли отрывисто и почувствовала, как он вздрогнул от неожиданности.
— Освободил тебя?
— Да, — она чуть повела плечом, что, как она надеялась, в полутьме произведет должное впечатление. — Я думала, что из этого что-то получится, но теперь вижу… что… ну, что наш брак не будет удачным.
Брюс долго молчал, потом повернулся, чтобы прямо посмотреть на нее.
— Что же вызвало такое неожиданное решение? Ли крепко сжала руки, лежавшие на коленях, и заставила себя солгать:
— Мне стыдно в этом признаваться, но я не любила тебя, когда обручилась с тобой. Был… другой, но я не думала, что есть даже отдаленный шанс, что он полюбит меня тоже. Теперь я знаю, что шанс есть и… — Она замолкла с умоляющим жестом. — Я не могу продолжать притворяться.
— Кто он?
— Руис Алдорет.
— Руис Алдорет? — Его удивление — почти шок — казались оскорбительными в отношении другого мужчины. — Ты это серьезно?
— Совершенно серьезно. — Она снова прикусила губу, всем своим видом показывая, что находится на грани слез, что было и на самом деле, но по другой причине. — Я не хотела делать тебе больно… но я влюбилась в него еще три года назад. Никто не догадывался, даже сам Руис. — Она как-то умудрилась произнести его имя, но не знала, сумеет ли сделать это при нем самом. Потом сняла кольцо с маленьким сверкающим бриллиантом, которое всегда надевала по вечерам, после ухода с работы, и протянула его Брюсу, чувствуя, что ее палец стал как будто голым. Брюс почти бессознательно взял его.
— Это не имеет никакого отношения… к Стелле?
— К Стелле? — она внесла в вопрос достаточно удивления. — А при чем тут может быть Стелла, какое она имеет к этому отношение?
— Ну, я подумал… Я хочу сказать, это никак не связано со Стеллой и мной?
— Стеллой и тобой? — повторила Ли, как будто не понимая, на что он намекает.
Очень смущенный, Брюс поколебался, потом выпалил:
— Стелла и я… мы обнаружили, что любим друг друга, но она не позволила мне сказать об этом тебе.
— Стелла и ты? — снова повторила Ли, как будто совершенно потрясенно, потом радостно рассмеялась:
— Ой, как это чудесно! Теперь мне не надо стыдиться, что я разорвала помолвку. — Потом она позволила себе заговорить серьезно. — Что ты имеешь в виду: она не позволила рассказать мне?
— Она не хотела разрывать нашу помолвку, желая оставить все так, как было до ее приезда домой.
— И ты позволил ей уехать в Лондон, когда между вами так… — Ли помолчала, как бы в раскаянии. — Мне стыдно, что я не заметила этого раньше. Вы были так несчастны, и все из-за меня…
— Это больше не имеет значения, — и Брюс поцеловал ее гораздо искреннее, чем целовал в последнее время. Именно это и разрушило иллюзию, так старательно ей созданную. Ли с ужасом почувствовала, как ее губы невольно прильнули к его губам, и, когда он через мгновение отодвинулся от нее, она была готова расплакаться от расстройства и отвращения к себе.
— Все это было вранье, верно? — тихо проговорил он. — Ты знала… Но какое отношение ко всему этому имеет Руис Алдорет? Ли с трудом сказала: