— Мейер, я тебя умоляю!
— Для людей… Нет, для особей такого типа существует только два понятия: «Я» и «Не-Я». Вернее, реально существует только «Я», остальные — «Не-Я» — лишь постольку, поскольку они полезны для «Я». Эта парочка, не моргнув глазом, избавилась от четырнадцати «Не-Я», потому что…
— Ты всегда занимаешься философией в три часа утра?!
— … потому что для них это было не четырнадцать братьев, а четырнадцать мешающих предметов.
— Мейер, если ты немедленно не прекратишь…
— Ты что, не согласен со мной?
— Слушай, ты, Зигмунд Фрейд, ты ходил туда, черт тебя возьми?!
— Ах, право, какие пустяки тебя интересуют! — обиженно протянул Мейер, опять начиная зевать и потягиваться. — Конечно, ходил. Туда можно было привести духовой оркестр — он бы все равно не заметил. Я заткнул раковину в ванной, налил воды и пустил туда нашу куколку плавать. Это смотрится весьма эффектно. Особенно удались колышущиеся в воде волосы. Я не стал гасить свет в ванной. Думаю, после столь обильных возлияний он скоро посетит сие заведение.
— Боже, как ты многословен! Что ты думаешь по поводу денежек Пауэлла Даниельса? Неужели мы позволим им уплыть?
Мейер взглянул на часы и с сомнением покачал головой.
— Уже около четырех. Он может проснуться в любой момент — ведь он проспал уже почти семь часов. По-моему, это чересчур рискованно.
— И все-таки я попробую.
— Что за тяга к героическим деяниям? — поинтересовался Мейер. — Или ты продал душу дьяволу, а тело — этой маленькой ведьмочке?
— Ты на редкость догадлив.
— Ага, и теперь ты наложил на себя епитимью — добыть если не чашу Грааля, то хотя бы пояс с деньгами.
— Ты что, и впрямь думаешь, что я?..
— Нет, мой мальчик, если бы я так думал, то никогда не шутил бы по этому поводу.
— А между тем я был чертовски близок к этому. Как никогда.
— В самом деле? — Мейер удивленно приподнял брови. — А впрочем, что такого: она весьма привлекательна и наверняка э-э-э… обладает высокой квалификацией. Сын мой, я отпускаю тебе этот грех, тем более, что желание не есть действие.
— Спасибо, падре, — ухмыльнулся я. — Все-таки я пойду. Ты не забыл, что еще надо сделать?
— Не волнуйся. И будь осторожен с этим типом.
Я поднялся на палубу и некоторое время постоял у перил, подставляя лицо ветру. Судно плавно неслось по невидимым волнам, оставляя за кормой вспененный фосфоресцирующий след.
Я хотел зайти к себе за пистолетом, но передумал: Дел могла проснуться. Неужели я не справлюсь с полусонным пьянчугой, сколько бы там фунтов мускулов на нем ни висело?
13
Беззвучно прикрыв за собой дверь четырнадцатой каюты, я постоял, привыкая к темноте. Из-под двери в ванную виднелась яркая полоска света, но она только слепила глаза.
Наконец я разглядел неподвижный силуэт Анса на кровати, очертания мебели и даже краешек записки, пришпиленной к пустой подушке.
Я подошел поближе и раздвинул занавески на ближайшем иллюминаторе. Отраженный свет палубного прожектора проник в каюту, создавая рассеянный полумрак. Обойдя вокруг кровати, я склонился над спящим. Он лежал на левом боку, почти ничком, подогнув правую ногу и засунув руки под подушку. Простыня прикрывала его до середины груди. Я осторожно стянул ее, открыв спину и бедра. Приподняв край пижамной куртки, я увидел у него на талии темную полосу дюйма в четыре толщиной. Застежки видно не было. Я осторожно дотронулся до пояса и пришел к выводу, что это обычное потайное портмоне, застегивающееся на две пряжки спереди. Запустив руку поглубже, я нащупал одну из них.
Его грудь медленно вздымалась и опускалась прямо перед моим носом. Чтобы расстегнуть пряжку, надо было затянуть ремень. Ухватившись за свободный конец, я манипулировал ремнем в такт его дыханию: понемногу натягивал на выдохе, чуть-чуть отпускал на вдохе. От него здорово несло перегаром. Потребовалось не меньше дюжины вдохов-выдохов, чтобы язычок выскользнул из дырочки.
Немного передохнув, я взялся за вторую пряжку. Вдох — выдох, вдох — выдох. Можно будет вынуть деньги и оставить пояс под ним — пусть думает, что пряжки сами расстегнулись. А можно будет просто вытянуть из-под него пояс и выскочить в коридор, пока он придет в себя. Лишь бы в коридоре никого не было.
Но я не успел сделать ни того, ни другого. Видимо, в какой-то момент я отвлекся и натянул ремень слишком сильно.
Его рука мгновенно вынырнула из-под подушки и метнулась к поясу, едва не столкнувшись с моей.
— Ах ты, сука! Какого черта тебе надо? — Анс рывком сел на кровати.