— Джек, ты мог бы этого не говорить.
— Извини, я только напомнил.
— Она начнет работать в восемь утра во вторник. Но я хочу за эти два дня ввести ее в курс дела. Надеюсь, что в среду она уже будет дома. Пять сотен плюс расходы ее устроит?
— Зимой ты бы так легко не отделался. Но для июня это приличная цена.
Открылась дверь, секретарша доложила, что пришла мисс Лэйн, и в комнату впорхнуло белокурое создание в невообразимо коротком оранжевом сарафане, белых перчатках и оранжевой шляпке, чудом державшейся на макушке. Поприветствовав нас радостным возгласом, она подплыла к Джеку, чмокнула его в щеку и только после этого, взмахнув чудовищными приклеенными ресницами, выжидающе взглянула на нас.
— Тот, что повыше, дорогая, — Тревис Мак-Ги, мой лучший друг. Я доверил бы ему любую из моих обожаемых дочерей, не задумываясь. Поэтому, прошу тебя, не удивляйся и не беспокойся, о чем бы он тебя ни попросил. — Джек тонко улыбнулся. — Его приятель — мистер Мейер. Я хочу сказать вам, джентльмены, что эта красивая юная леди — одна из самых крепких профессионалок, настоящая трудяга. Я надеюсь, ты понимаешь, свет моего сердца, что нужно будет держать рот на замочке после того, как ты выполнишь эту работу? А теперь, друзья мои, я отправляюсь вниз, там меня ждут, так что вы можете оставаться здесь. Располагайтесь поудобнее, времени у вас достаточно. Как только придет Кретовски, Лиз его впустит.
— Извини, Джек, не могла бы она попридержать его, пока мы обсудим то, что ему не обязательно знать?
— Ради бога. Сейчас я ей скажу.
Когда дверь за Джеком закрылась, Мерримей сказала:
— Что ж, звучит весьма таинственно. Что от меня требуется?
— Вас должны спутать вот с этой девушкой, — объяснил я, передавая ей снимки. — Днем, но с достаточно большого расстояния.
Она с интересом рассматривала фотографии.
— Гм-м. Как если бы моя мать вышла замуж за китайца. Размеры совпадают?
— Практически полностью.
— Наверно, если я спрошу, зачем это нужно, вы не ответите?
— Ее пытались убить, — сказал я, помедлив. — Но чудом ей удалось спастись. Убийцы не знали об этом, и, когда они увидели ее, это было для них весьма неприятным потрясением. Во второй раз они предусмотрели любые неожиданности. Мы рассчитываем, что когда один из них снова увидит ее… мы сможем использовать его реакцию для разоблачения всей шайки.
Судя по всему, такого поворота событий она никак не ожидала.
— А-а-а… Не может ли случиться так, что это окажется неприятным потрясением для меня? — выдавила она, поеживаясь.
— Мы гарантируем вашу безопасность. Все роли будут расписаны заранее. У него не будет никакой возможности навредить вам. Если вы сомневаетесь, еще не поздно отказаться. Более того, вы можете отказаться в любой момент и все равно получите пятьсот долларов.
Она снова перебрала фотографии.
— А она очень яркая, интересная. Только зачем она так кривляется? Вы можете описать ее походку, жесты?
— Да. Мы — я и мистер Мейер — провели с ней два дня.
— Ей было лет двадцать пять?
— Двадцать шесть.
— Чем она занималась?
— Последние двенадцать лет она была профессиональной проституткой.
— Двенадцать лет?.. — Мерримей удивленно приподняла брови.
— Да. Это не такая уж редкость.
— Ну, что ж, — она нерешительно пожала плечами, — если я могу в случае чего дать задний ход… Посмотрим, что сможет сделать гример.
— Она плохо переносила солнце, — подал голос Мейер, — поэтому кожа у нее была совсем светлая.
— Это не проблема. А одежда?
— Мне кажется, пусть она будет одета так же, как во время первого покушения, — предложил Мейер. Я кивнул. — Мисс Лэйн, на ней была блузка из натурального шелка кремового цвета и трикотажная юбка на пуговицах.
— Думаю, в гардеробной у Джека найдется что-нибудь подходящее. Сколько у нас времени в запасе?
— Премьера должна состояться во вторник утром.
— О, до вторника я и сама куплю все, что нужно. Вы оплачиваете расходы?
— Конечно!
К пяти часам мы были готовы продемонстрировать Джеку свои достижения. Мерримей отправилась освежать грим, а мы сразу зашли в кабинет.
— Мистер Карло, вы даже не представляете, каким сокровищем владеете, — с порога заявил Мейер. — Фантастическая девушка! Она выжала из нас всю информацию до последней капли. Походка, жесты, взгляды — все! Она даже работала над голосом, хотя мы предупредили, что это не понадобится, но она сказала, что это поможет ей полностью почувствовать себя той женщиной! Тревис, мы должны увеличить ее вознаграждение.
— Согласен.
В дверь постучали — и вошла… Эва.
Это была ее походка, плавная, кошачья, бедра немного покачиваются, носки слегка повернуты внутрь. Это был ее взгляд исподлобья, рассеянный, но в то же время вызывающий, ее бледная кожа, ее манера отбрасывать назад копну темных волос. Мерримей и Кретовски совершили чудо, и только цвет бархатистых темно-карих глаз выдавал подмену.
Она остановилась перед столом, уперев руку в бедро.
— Мне сказали, что вы хотите меня видеть, мальчики? — проговорила она низким, тягучим голосом. — Я — Эванджелина Беллемер, для вас — Эва. Какого черта вы заставили меня болтаться тут весь день? Трев, милый, по крайней мере дай мне выпить. Самое подходящее время, чтобы промочить горло глотком бурбона.
Она плюхнулась в кресло и провела кончиком языка по нижней губе. Это движение я наблюдал по меньшей мере сорок раз — в исполнении Эвы.
Конечно, это не была Эва — но она была так пронзительно похожа, так близка к оригиналу, что у меня сдавило горло. Я не думал, что это будет так тяжело.
Джек схватил лист бумаги, нацарапал что-то, сложил и протянул Мерримей.
— Деточка, здесь написано только одно слово. Оно всю жизнь значило для меня очень много. Я осел, я дурак, я слепец! Как я мог не видеть?! Это слово будет немедленно вписано в первую строчку твоего досье. Возьми, девочка. Джек Карло снимает перед тобой шляпу.
Мерримей развернула бумажку. Что-то на секунду вспыхнуло у нее в глазах, но из роли она не вышла.
— Актриса! — улыбнулась она насмешливой улыбкой Эвы. — Актриса? Ха, где вы были раньше? Послушайте, он хочет провернуть трюк на пятьсот долларов и еще удивляется!
— Нет, вы только посмотрите! — расхохотался Джек, разводя руками.
— Джек, дорогой, не надо, — сказала она уже совсем другим голосом, — а то я расплачусь и глаза потекут. Весь день… весь день мне почему-то хочется плакать. Мне так жалко эту несчастную, непутевую Эву… А сейчас, когда я услышала ваши слова, Джек… Я так счастлива! О, черт, да что же это со мной?! — всхлипнув, она выскочила за дверь.
— Пожалуй, мы можем использовать ее и на более близком расстоянии, — заметил я.
— Еще чего! — Джек стукнул кулаком по столу. — Не вздумай подвергать девочку опасности. Отвечаешь головой! Клянусь честью, я сделаю из нее звезду! Она трудолюбива, она приучена к дисциплине, фотогенична. Если только она не растеряется на площадке — это будет нечто! Нужно будет устроить ей пробу. Я уже вижу эту сцену: она весела, танцует, смеется, и тут приходит ее друг и говорит ей что-то, что разбивает ее сердце. Она не может поверить. Она пытается обратить все в шутку. Глаза наполняются слезами. Крупный план. — Он снова ударил по столу. — Черт возьми! Вот так крутишься, как белка в колесе, и нет времени рассмотреть собственных людей. Я сделаю ее на пару лет моложе. Мерримей Лэйн. Звучит неплохо.
Он проводил нас до лифта, рассеянно пожал руки и пожелал успеха, но мысли его витали уже где-то далеко.
— Она действительно так хороша? — спросил я у Мейера.
— Великолепна.
11
В понедельник, в десять тридцать утра, мы с Мейером вылезли из такси в центре Нассау, на Бей-Стрит.
Бей-Стрит — одна из самых оживленных торговых улиц в мире. Замирает она только в разгар лета, когда из-за жары прекращаются круизные рейсы и ослабевает поток туристов. Тогда Бей-Стрит погружается в спячку. Зевают темнокожие продавщицы, дремлют шоферы такси, клюют носом швейцары, официанты и бармены.