— Расскажи, как ты убил его. — приказал Дэмин.
— Кинжал Маркуса. — ответил тот с гримасой. — Я вонзил его в сердце, повернул рукоять и видел, как жизнь угасает в его глазах.
— Расскажи, как ты себя при этом чувствовал.
— Невероятно хорошо. — сказал он, ненавидя себя. — Сильным. Достойным. — он судорожно вздохнул. — И отвратительно. Виновным и в ужасе от того, что натворил. Но эти чувства ушли, и я снова почувствовал силу. Я…прости меня, Крис. — как можно извиниться, сделав такой ужасный поступок? Только идиот будет пытаться объяснить простыми, незначительными словами невыразимое. — Мне очень жаль. Правда, очень жаль.
Она дрожала с головы до ног. На ее лице отражалась смесь отрицания, неверия, страха, горя и ненависти. Затем в глазах внезапно вспыхнула ярость, от которой Фаррелл вздрогнул.
— Тебе жаль? — прорычала девушка, ее голос дрогнул и сорвался в крик. — Ты убил моего отца!
С невероятной быстротой Крис оказалась рядом с ним, сжимая кулаки. Она ударила его по лицу, в грудь, по плечам. Она не отступала, а он не пытался остановить ее. Фаррелл чувствовал боль, кровь и ненависть от каждого ее удара.
Ангус кинулся к ней. Он еще не мог говорить без разрешения Дэмина, поэтому молча попытался оттащить ее от Фаррелла. Но его мрачный взгляд выражал все более чем ясно.
— Можете снова говорить, мистер Бальтазар. — разрешил Дэмин.
— Ты — чертов тупица!
— К-кукла. — выдавила из себя Крис. — Фаррелл — кукла, раб. Его метки сделали его рабом.
— Это не оправдывает того, что я совершил. — сказал Фаррелл, истинность этих слов, будто яд, проникала в него.
— Совсем не оправдывает. — сказала Джулия Хэтчер.
Медленно Фаррелл повернулся на ее спокойный, но мстительный голос. Она все еще держала в руках пистолет Ангуса, который теперь направила на него.
Мир вокруг него замедлился, и он смотрел, как она нажимает на курок. Слышал отдаленный выстрел. Фаррелл отступил назад, когда Джулия выстрелила в него. Потом снова, снова и снова. Крис закричала.
Фаррелл посмотрел на себя: на его груди отчетливо проступили четыре черные метки. Затем хлынула кровь, заливающая его любимую рубашку.
— Да, — прошептал он, когда глухая боль разлилась по всему телу. — Я думаю, я это заслужил.
Он рухнул на колени, затем на бок. Фаррелл чувствовал, как слабеет шея и становится тяжелой голова, а теплая красная кровь растекается лужицей подле него. Он слышал, как Крис кричит от ужаса и глухой стук падения пистолета на пол. Сколько людей умерло на этой сцене за последние шестьдесят лет, лежали на этом же месте и смотрели, как их кровь течет на старый деревянный пол? Мир становился темнее и темнее, пока наконец он не погрузился в темноту, тишину и холод.
• • •
Фаррелл моргнул. Парень кашлянул раз, затем еще и еще, шаря рукой по скользкому от крови полу в отчаянной попытке сесть. Он продолжил моргать, пока дымка перед глазами не стала отчетливой, и он увидел Ангуса, склонившегося над ним на корточках и прижимавшего пальцы к его горлу.
— Нет, нет. — сказал Ангус отрывисто, качая головой. — Если нет пульса, значит, ты мертв. О Милостивый Боже, парень, почему ты пытаешься встать, если ты мертв?
Фаррелл проигнорировал его и как — то умудрился принять сидячее положение. Крис стояла рядом с ним, прижав руку ко рту. Он посмотрел на вконец испорченную рубашку. Оторвал ее кусок и вытер кровь. Раны от пуль затягивались сами по себе. Все четыре пули попали в грудь, но прошли на вылет. Он потянулся через левое плечо и увидел, что раны, там где вышли пули, заживают тоже. Парень вытирал кровь с недоумением, слишком ошеломленный, чтобы думать о чем — то.
Он совсем ничего не понимал, за исключением того, что по ощущениям в нем что-то изменилось. В центре груди на коже Фаррелл увидел метку, которой раньше не было. Она напоминала серую спираль и выглядела как очень старая, выцветшая татуировка.
— Проверьте его кожу. — велел Дэмин. — Проверьте его руки. Покажите мне.
Двое людей в масках подняли Фаррелла, как тряпичную куклу. Они сняли куртку и то, что осталось от рубашки. Фаррелл посмотрел на руку. Четвертая метка больше не была красной и рваной. Она стала черной.
— Ах, Маркус! — выдохнул Дэмин. — Как же умно! Я бы никогда не догадался.
— Что? — спросил Ангус. — Что, черт побери, происходит? Что это за бред?
— Должно быть, Ева поделилась с ним несколькими своими великими тайнами. Она единственная знала, что у созданий чистой магии есть способ обмануть смерть. Бессмертный должен найти идеальный сосуд, чтобы вместить и выдержать его магическую сущность, пока не окрепнет до возвращения. Изначально полагалось, что Коннор Грейсон будет этим сосудом. Но нет, он обнаружил, что идеально подходишь ему ты, Фаррелл.
Фаррелл не мог говорить. Он знал, что Дэмин прав. И ту всепоглощающую боль он чувствовал, когда Маркус умирал…
Нет, он не умер. Он исчез. Оставил физическое тело и превратился в чистую магию, наполняющую теперь Фаррелла.
— Все верно, Фаррелл. — подтвердил внушительно Дэмин, на чьих губах играла зловещая улыбка. — Твоя плоть и кровь — хранилище бессмертной магии Маркуса. И что же мне теперь с тобой делать?
Глава 27
Бэкка
В один момент Бэкка все вспомнила. События и фразы всплывали в памяти, пока Лиана, обычная девушка, старше Бэкки всего на несколько лет, превращалась в золотоволосую богиню.
Вслед исчезнувшей богине на девушку нахлынуло отчаяние, и она попыталась найти иронию в том, что тот человек, к которому она была послана сюда за помощью, находился рядом с ней целый день. Но этот момент прошел и теперь девушка осознала, в каком трудном положении она оказалась из — за невольной ошибки.
В конечном итоге Барнабас нехотя согласился идти с ней, Мэддоксом и Элом во дворец Клеионы, который находился в дне ходьбы от того места, где они остановились на ночлег. Они отправились немедленно и, хотя Бэкка была ошеломлена и изнурена мыслями о том, к чему может привести ее ошибка, она знала, что должна передать важное сообщение.
Она сидела рядом с Мэддоксом в повозке, подтянула колени к груди, пытаясь успокоиться.
— Расскажи мне все, что помнишь. — настоял Мэддокс.
И Бэкка рассказала. Он очень внимательно слушал ее. Так как Барнабас тоже слушал, управляя лошадьми, она громко поведала обо всем, что случилось в ее мире, включая встречу с Дэмином Винтер.
Мэддокс сидел, поглощенный ее рассказом, парня ошеломила новость о том, что Дэмин был братом — близнецом Евы. Темным и злобным. Ева воплощала в себе свет и жизнь, магию созидания, в то время как Дэмин властвовал над смертью.
Она рассказала, как Ева извлекла магию смерти из Дэмина в попытке ослабить его, чтобы убить и спасти остатки своего мира. Закончив, девушка не стала упоминать о единственном выводе, следовавшем из всей этой истории: когда Ева забеременела, магия, украденная у Дэмина, перешла к ее сыну — Мэддоксу. Конечно, это было всего лишь предположение, но оно имело смысл, объясняло уникальную магию Мэддокса. Все же девушка чувствовала, что пока рано делиться с ним этим умозаключением. Во всяком случае, пока.
Сначала она должна поговорить с Клеионой.
Должна быть храброй.
Как только Бэкка вспомнила, зачем и как оказалась здесь, то постоянно думала о тени. Она искала ее и ждала, но странной тени, следовавшей за ней повсюду в Торонто, не было нигде видно. Девушка могла лишь предположить, что произошло одно из двух: или энергия темной магии была использована, чтобы перенести ее в Митику, или она осталась там, в камере общества Хокспиэ.