— Я ничего не вижу. — пожаловался Эл из мешка, который на этот раз нес Барнабас.
Бэкка заглядывала в большие двойные окна и восхищалась изумрудно- зелеными лужайками вокруг дворца, где можно было увидеть идеально ухоженные сады, наполненные живыми цветущими изгородями и деревьями. Повсюду цвели яркие, радующие глаз цветы, и Бэкка теперь поняла откуда столько душистых букетов, стоящих в вазах по коридорам.
Они остановились у гигантских дверей. Двое стражей распахнули их, открывая взору роскошный тронный зал и третий страж пригласил гостей внутрь.
Это был второй тронный зал в Митике, который посетила Бэкка и этот, по размерам напоминающий большое футбольное поле — был таким же впечатляющим, как и зал Валории. Главное отличие состояло в том, что Валория использовала свою магию земли и воды, чтобы тот напоминал тропические джунгли, в то время как зал Клеионы был простым и упорядоченный, но таким же красивым.
К трону Клеионы вела другая мозаика, сложенная в виде цветных замысловатых пейзажей. Объемные золотые колонны подымались к позолоченному потолку, а стены декорированы гобеленами и картинами. В конце огромной комнаты возвышался золотой трон, к которому вели десяток ступеней.
Богиня стояла перед троном, наблюдая, как они медленно подходили к ней. Ее платье казалось сотканным из миллиона сверкающих золотых нитей. Белые волосы были настолько красивые, блестящие, что уже от созерцания одного их вида веяло величием, совершенством, очарованием, магией и, как бы в довершении этой неземной красоты, они были украшены россыпью из алмазов и сапфиров в виде обруча; пристально рассматривая Клеиону, Бекка затушевалась, свои волосы показались ей мутными, как грязная вода, по сравнению с этой роскошной богиней. На одном подлокотнике трона сидел ястреб.
Сердце Бэкки стучало так быстро, что она замедлила шаг. Груз обязанностей тяжелой ношей лежал на ее плечах.
— Эй! — позвал Мэддокс, беря руку девушки в свою. — Ты сможешь.
— Надеюсь, ты прав.
— Я верю в тебя. — он сжал ее руку. — Ты когда — то сказала мне тоже самое. И это помогло больше, чем ты могла представить.
Она встретилась с ним взглядом и одарила слабой улыбкой.
— Спасибо.
— Так — так. — сказала Клеиона, взирая на них с высоты золотого возвышения. — Посмотрите, кто пришел. Часть меня даже и не думала, что мы снова встретимся, Барнабас.
— Поверь мне, я бы предпочел то же самое. — натянуто ответил он.
— Значит, молодые призвали тебя к логике и разуму.
— Я бы не назвал это разумом.
Придя в себя и немного устав от постоянной борьбы с собой, с охватившими ее сомнениями и тревогами, Бэкка все же решилась заговорить.
— Простите, — слабо вставила она, — но мне необходимо…
Клеиона подняла руку, призывая Бэкку замолчать, ее внимание полностью было поглощено Барнабасом.
— Шестнадцать лет. Прошло уже шестнадцать лет, а ты ненавидишь меня также, как и тогда.
— И даже больше.
— Знаю, ты считаешь, я убила Еву. Но я этого не делала. Понимаю твое желание отомстить, но оно направлено не к тому человеку. Твою ненависть ко мне лучше применить в другом направлении.
Челюсть Барнабаса напряглась так сильно, что, казалось, ему больно.
— Ты, Валория и все остальные — все сговорились против нее. Она рассказала мне, чего бояласьи какой страх пережила.
— Тебя не было в тот ужасный день. Ты не видел всего, что произошло.
— Нет, не видел. Но зато сейчас я вижу двух богинь, усевшихся на трон в больших дворцах, пока простые смертные преклоняют перед ними колени и боготворят их имена. Я вижу, что вы украли у Евы те вещи, которые должны были вместе с ней охранять, а теперь они впечатаны в ваши ладони. Это и есть доказательство вашей вины.
— И все же ты сегодня пришел ко мне просить помощи, чтобы уничтожить мою сестру.
— Я знаю, ты тоже ненавидишь ее.
— Ошибаешься, я не питаю к ней ненависти. — она нахмурилась и посмотрела на ястреба. — Она беспринципная и вызывающая. И не видит ценности смертной жизни. Сестра всегда была такой. Но в глубине души ее сердце не такое черное, как вы считаете.
Барнабас закашлялся.
— Должно быть, где — то очень глубоко. Слишком глубоко, чтобы простой смертный вроде меня смог увидеть эти ничтожные проблески.
— Я могу попросить ее прийти на открытые переговоры со мной и тобой, чтобы мы обсудили любые обиды, которые ты питаешь к нам. Мы договорились оставаться в своих королевствах и не пересекать территорию друг друга, но ввиду ее одержимости Мэддоксом, кажется, правила изменились.
— О да, правила действительно изменились.
Богиня замолчала и на ее лице появилась печальная улыбка.
— В твоих глазах, Барнабас, столько ненависти. Ты никогда не смотрел на Лиану с такой яростью.
— Лиана — это ложь.
— Нет, не ложь. Лиана и я — одинаковы. — она вздернула подбородок. — Можете продолжать называть меня Лианой, если хотите.
— Я думаю, вы предпочитаете титул «Ваша Златость», не так ли? Как интересно, что ты выбрала прозвище, которым я назвал тебя, учитывая, что оно не несет ни доли уважения.
— А я нашла его интересным. Теперь мало вещей кажутся мне интересными. — она заколебалась. — Я хочу, чтобы вы называли меня Лианой.
— Нет, думаю, я не стану. Лиана для меня мертва, также как и Ева. И молюсь, чтобы время, проведенное здесь с тобой, стало последней нашей встречей.
Богиня вздрогнула.
— Очень хорошо.
Бэкка была заворожена смелостью, с которой Барнабас разговаривал с богиней, как будто он не боялся, что она в любой момент выплеснет на него силу своей магии. Но Клеиона все восприняла спокойно, ее прекрасное лицо помрачнело, а блестящие сапфировые глаза наполнились печалью.
Мэддокс пожал Бэкке руку.
— Давай, скажи то, что должна. — прошептал он. — Ты должна быть настойчива, иначе между этими двумя не вставишь и слова.
— Лиана, — обратилась Бэкка, и богиня прямо взглянула на нее. — Барнабас пришел сюда, потому что я настояла. После вашего ухода я вспомнила, зачем была послана сюда.
— Правда?
Бэкка собрала все свое мужество, чтобы ее голос не дрожал. Она глубоко вздохнула и выпалила.
— Меня сюда отправил Маркус. С сообщением. Дэмин вернулся.
Клеиона моргнула. Затем глубоко вздохнула и тяжело опустилась на трон.
— Невозможно. — внезапно ее глаза яростно вспыхнули. — Ты посмела прийти ко мне с такой изощренной ложью?
«О черт!» — Н-нет, это не ложь. — умоляюще сказала Бэкка. — Это правда!
— Быть не может. Маркус исчез, изгнан. И сейчас его магия уже иссякла. А Дэмин…Дэмин давно мертв.
Девушка не могла отступить. Не имеет значения, какой казалась Лиана, Бэкка не сомневалась, что если Клеиона посчитает ее лгуньей, пытающейся манипулировать Клеионой, то отреагирует совсем не по-хорошему. А ей необходимо убедить ее в правдивости своих слов, причем быстро.
— Дэмин обладает магией смерти он может убивать силой мысли, — сказала она, и ей пришлось проигнорировать шокированный взгляд Мэддокса, чтобы продолжить. — Я видела это своими глазами. Я также знаю, что он — брат-близнец Евы. В своем видении я видела, как Ева истощила его магию и пронзила золотым кинжалом — тем самым, который Маркус украл, прежде чем бессмертные изгнали его. Дэмин похитил меня и Маркуса. Мы были в одной темнице вместе, и Маркус использовал остатки своих сил, чтобы отправить меня сюда и передать это сообщение.
Богиня уставилась на нее, по ее лицу невозможно было ничего прочесть. Гнев еще полыхал в ее глазах.
— Да кто ты такая, что способна на такие видения, а? Кто ты, если способна путешествовать между мирами?
Бэкка сглотнула комок в горле.
— Я — дочь Маркуса.
Клеиона замолчала. Бэкка чувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Она не смотрела на Мэддокса или Барнабаса, пытаясь сосредоточиться на богине. Клеиона встала, спустилась по ступенькам и встала прямо перед Бэккой. Она потянулась и взяла девушку за подбородок, слегка приподымая его.