— Я уже так близко, — выдохнула она. — Я собираюсь…
Он замер, не давая ей достигнуть кульминации. Закричав от разочарования, она достаточно сильно стукнула его по плечам. Возможно, останутся синяки.
— Сейчас, сейчас. Не переживай так. Ты убила Джульетту менее чем за пять минут. — Он лизнул уголок её рта, провел по контуру губ языком, а потом начал играть с ее языком. — Я должен тебе награду….
Он отпустил её ноги. А потом сделал то, что делал только с ней. Он встал на колени, наделяя её доминирующим положением. Почему бы и нет? Она поработила его другими способами, нежели Джульетта. Эти способы ему по душе.
Сквозь ресницы он увидел рай. Дразнящее углубление её пупка. Сильный упругий живот. Твердые вершинки её груди. Под стекающими потоками воды блестела розовая от возбуждения кожа. Его язык коснулся её бедра.
Её пальцы коснулись его волос. Прикусив нижнюю губу, она надавила на его затылок, притягивая ближе.
— Тогда возьми меня. — Прозвучала команда королевы. Его королевы. — Возьми же меня.
Лазарь наклонился так близко, что мог почувствовать её особенный мускусный запах — она затаила дыхание в ожидании — затем он поднялся с корточек и начал покусывать её соски, дразня и играя с ней. Она разочаровано застонала и вскрикнула от желания.
Он щёлкнул языком по припухшим вершинкам, пока обе не окаменели и не начали пульсировать. Когда её бедра качнулись, он поцеловал возле пупка, погрузился внутрь… потом лизнул ниже, ниже, давая, в конце концов, то, чего она хотела больше всего, укусил её внутреннюю сторону бедра, где виднелось крыло бабочки-тату, блестевшее на коже.
— Хватит! Мне нужно… Пожалуйста.
— Не могу устоять перед такой сладкой просьбой.
Он провел руками выше, выше по её ногам. Когда Лазарь достиг сосредоточия ее желания, то запустил палец глубоко в неё, в это же время, всосав её маленький узелок нервов.
Она закричала его имя именно так, как ему нравилось.
Чёрт, она такая сладкая. Ещё более опьяняющая, чем амброзия. Идеальный маленький леденец. Его палец и язык работали в тандеме, подводя ее к экстазу… подводя его к экстазу. Её внутренние стенки были горячими и влажными и такими чудесно узкими, что плотно охватили его палец.
Его член болел от возбуждения и удовольствия.
— Лазарио… — стон.
«Моя женщина желает большего». Он погрузил второй палец внутрь, растягивая её, готовя к более интимному проникновению.
Её мягкие губы приоткрылись, и она застонала его имя.
— Пожалуйста… пожалуйста…
Он вскочил на ноги и выключил воду. Затем взял Камео на руки, шокированный своей неповоротливостью, вызванной распространением кристаллов. Но страсть была сильнее. Лазарь отнёс её в спальню и положил посередине кровати, накрывая её своим телом. Влажная кожа на влажной коже. Длинные чёрные волосы цвета эбенового дерева рассыпались по подушке, словно ленты, намокшие под ливнем. Её руки и ноги обняли его. Без предисловий он ворвался в неё.
Она прогнулась назад. Закрыв глаза, Камео закричала, когда достигла пика. Удовольствие переросло в агонию, когда он начал бороться с собственной потребностью кончить. Никогда он ещё не чувствовал себя так хорошо, так правильно, но заставил себя прекратить движение.
«Наслаждение». Он не был готов всё это закончить.
Когда она обессиленно упала на кровать, одна рациональная мысль блеснула в его голове.
— Надо предохраняться. Что на счет контрацепции?
Пот стекал по его спине, превращаясь в пар от горящей кожи.
Если бы ему пришлось отказаться от неё, Лазарь смог бы. Он будет страдать, но сделает это. Он никогда не хотел детей, не хотел, чтобы его любовь к ребенку была кем-то использована, не хотел обрекать детей на жизнь, ослабленную чем-то таким безобидным и таким ужасным, как кристаллы.
— Я делаю уколы каждые три месяца. — Она практически промурлыкала слова. — Я хорошо защищена.
Вздохнув с облегчением, Лазарь схватил её под коленями и согнул для более глубокого проникновения. С его первым толчком её томное удовлетворение исчезло. Застонав, она выгнулась, чтобы взять его ещё глубже.
Он медленно вышел, а потом ворвался вновь. Экстаз! Он напрягся, чувствуя каждую косточку в своем теле. Внутрь… наружу. Внутрь, наружу. Давление внутри него нарастало. Её внутренние стенки такие гладкие и горячие, он увеличивал скорость, пока не начал вколачиваться в неё, снова и снова. Кровать качалась, изголовье билось об стену. Картины упали, треснуло стекло.