— Ты сделал это специально.
— Не нужно меня наказывать. Твоего голоса достаточно.
— Получай!
Она обхватила его шею руками и дернула, используя силу всего тела. Тела, которое ловко обернулось вокруг него, словно небесный змей. Вес и сила инерции помогли Камео его свалить.
Он не ожидал такого. Только поэтому атака сработала… конечно.
При ударе она не отпустила его, а перекатилась, уложив на спину. Лазарь не успел среагировать. Камео оседлала его грудь, обнажила один из своих алмазных кинжалов и прижала кончик к сонной артерии.
Это вызвало мгновенный стояк. Никто никогда не укладывал его на землю.
Доказательство того, что она его только ослабляет?
Это вызвало мгновенное опадание.
Камео выгнула одну из своих полуночных бровей, ее обычное выражение несчастья сгладилось самодовольным удовлетворением.
— Что скажешь?
Такая уверенная. Такая хитрая. Может ли женщина быть прекраснее?
Раз ее руки заняты, она не сможет остановить его действия…
Он должен сопротивляться. Мужчина не играет с искушением, искушение играет с ним. Их союз не закончится ничем хорошим.
В данный момент это его просто не волновало.
Лазарь схватил ее за талию и заворчал, когда соприкоснулся с теплой кожей.
— Такая мягкая, — сказал он. — Такая идеальная.
Ее сотрясла дрожь. Его стояк вернулся и стал еще сильнее.
С шипением Камео сильнее надавила кончиком кинжала на шею, пуская кровь. Ее челюсть упала.
— Ты истекаешь кровью. И твое сердце… я могу чувствовать удары своим бедром. Я не понимаю. Ты мертв. Умер. Разве нет?
— Да. Не уверен, чем отличаюсь. Только знаю, что меня нельзя отнести к живым.
Иначе вернулся бы в мир смертных, когда прошел через портал.
Он помнил слова отца из детства: «Мы последние оставшиеся потомки гидры. Наш вид не может исчезнуть. Не обычным путем, и не путем предательства».
Гидра стала первым девятиглавым чудовищем, когда-либо рождавшимся, с ядом настолько токсичным, что ее дыхание часто оказывалось смертельным. Она могла отрастить отрезанные конечности, даже головы, за секунды.
«Почему я не могу?»
Лазарь провел большими пальцами вверх и вниз по трепещущему животу Камео и обвел пупок.
— Я все еще истекаю кровью, да, — согласился он. Его голос стал глубже. — Также могу пролить еще одну жидкость.
— Прекрати, — потребовала она, задыхаясь.
— Прекратить доставлять тебе удовольствие?
Он заскользил кончиками пальцев вверх, пока не соприкоснулся с ее грудями.
Под тканью лифчика ее соски превратились с твердые маленькие бутоны.
— Да. Нет. — Она прикрыла свою грудь свободной рукой. — Прекрати издеваться.
— И как именно я издеваюсь?
Одна ночь. Он хотел провести с ней всего одну ночь. Его отец провел с матерью пять лет, прежде чем кристаллы замедлили его в бою. Хотя Тифон навещал свою одержимость, только когда зов тела пересиливал. Одна ночь не принесет Лазарю большого урона. Конечно.
И утром он попрощается.
— Нет? — ответила Камео вопросом, хотя, вероятно, хотела сказать утвердительно.
Выше… выше… Он скользнул ладонями под ее руку и обхватил груди.
— Восхитительно. — Его разум воспарил от похоти. — Посмотри, как ты отзывчива для меня.
«Только для меня».
У нее по рукам поползли мурашки, а румянец на щеках стал ярче. Давление лезвия ослабло.
— Ты знаешь, что двадцать один процент женщин не могут достичь оргазма?
— Должно быть, этот двадцать один процент не спал со мной. Я поставляю оргазмы.
— Ты признаешься, что кобель?
— Я признаюсь, что растратил молодость впустую. Когда на ком-то юбка — или штаны, или шорты, или видна голая кожа — это делало свое дело.
Она облизнула губы, лучший пример распутства.
— Ты им всем доставил удовольствие?
— Множество раз.
— Уверен? Каждая женщина умеет притворяться.
— Ты забыла, что от меня невозможно скрыть правду. Я могу читать мысли. — Лазарь выгнул спину, заставляя клинок вновь врезаться в кожу. Но ему было все равно, поскольку движение заставило ее скользнуть вниз и оседлать его бедра. — Хочешь протестировать меня, солнышко?
— Я хочу…
Камео наклонилась вперед и потерлась о Лазаря грудью, соски все еще оставались твердыми. Биение ее сердца усилилось.
«Жизнь. Она жизнь».
«Она моя жизнь».
Нет! Они будут вместе одну ночь. Не больше.
Ее губы замерли в миллиметрах от его, а их дыхания смешались. Он вдыхал ее, словно Камео была последним глотком кислорода.
— Лазарь, — прошептала она.