За несколько минут установили палатки. Виоле и детям отдали самую большую… богиня настояла. Когда Камео попыталась присоединиться к ним, Лазарь схватил ее за руку и повел в себе.
В любое другое время она стала бы протестовать. Сегодня же прислонилась к нему, используя в качестве опоры. Ее ноги тащились по грязи, оставляя глубокие борозды.
— Подъем, солнышко.
Лазарь поднял ее на руки и внес внутрь. Это действие не осталось незамеченным, и… ничего не значило.
Когда он поставил ее на ноги, Камео споткнулась о толстый коврик из мехов и рухнула. Уже закрывая глаза, она пробормотала:
— О чем бы ты ни планировал спросить, мой ответ нет.
В следующее мгновение она уже провалилась в сон, а ее прекрасное тело расслабилось.
— А вот и мой вопрос, — пробормотал он, — следует ли мне держать руки при себе сегодня ночью?
Он лег рядом с ней, стараясь не прикасаться. Лазарь лично будет ее оберегать. Всю ночь.
Аромат бергамота, розы и апельсинового дерева окутал его. Он открыл разум, ища с ней связь. Камео никогда не была более уязвимой, и он ненавидел себя, но не мог отказаться от такой возможности.
«Нужно узнать о ней больше».
Увиденные картинки обеспокоили его. Несчастье мучил ее даже во снах, наполняя голову воспоминаниями, которые она, вероятно, презирала. Все разы, когда ей причиняли боль. Когда люди называли ее обидными прозвищами. Когда друзья умирали. Когда те, кому Камео доверяла, ее предавали.
Она ворочалась и металась, не в силах успокоиться. Бедная Камео.
Бедный Лазарь. Желание к ней терзало его. Всего несколько минут назад он обхватывал руками ее груди, а ее соски терлись об его кожу. Его палец был внутри Камео, а ее внутренние стенки почти опаляли. Издаваемые ею стоны казались порно для ушей.
Он бы многое отдал за то, чтобы раздеть Камео и погрузить в ее лоно свой ноющий член, чтобы ее ногти впились к его спину и ноги обхватили его талию…
«Уже пристрастился к ней».
По какой-то причине судьба решила, что она его одержимость. Или возможно, что-то простое, такое как химия тела, дало отмашку. В любом случае, выбор… порадовал Лазаря. Каким-то образом Камео смогла воззвать к его состраданию, которое он никогда раньше не испытывал. Ее острый язычок и смекалка забавляли. Любовь к семье и друзьям вызывали зависть.
Он хотел быть единственным, к кому она обратится за утешением.
«То, что ты хочешь, не всегда необходимо».
Лазарь переместился за пределы лагеря, не желая, чтобы кто-то знал о его уходе, и начал снова и снова колотить ствол дерева, проклиная луну. Лианы в страхе отпрянули. Вокруг бушевал прохладный ветер.
Когда кости на его руках раздробились, он переместился обратно в палатку. Камео спала, не подозревая о его кризисе.
Когда придет время, он ее отпустит. Как и планировал. Не имеет значения, что показало чертово зеркало. Потому что…
Кристаллы на его руках и ногах вновь уплотнились. Сейчас сотни сверкающих рек покрывали его вены.
Как слабак, он чуть не уронил ее, когда усаживал перед собой… чуть не уронил женщину, которая весила меньше его меча. Это смешно. Но Лазарь не удивился.
Камео была намного опаснее, чем он мог предположить. Поскольку нравилась ему. Поскольку воздействовала не только на его тело… она пошатнула его решимость.
Если Лазарь не будет осторожен, она сделает то, чего не смогли выполнить его враги. Полностью уничтожит.
Глава 11
«Каждый может однажды предать тебя. Ошибки случаются. Шучу. Никому не позволено предавать тебя. Всегда держи палача под рукой».
— Живи по своим правилам, чёрт возьми
— Просыпайся, солнышко. Завтрак.
Камео моргнула, прекращая плакать. Тело болело, будто она побывала в автокатастрофе. Обычное явление. Демон проник в её мечты, заставил страдать, крутиться, напрягаться час за часом.
Изучая обстановку, она выгнула спину и протянула руки над головой. Первое, что она заметила — палатка сделана из шкуры незнакомого животного. Мебели не было. Под ней лежал мягкий белый мех. В нескольких шагах был разведён небольшой костёр, дым от которого уходил через отверстие в крыше.
Аромат жареных яиц витал в воздухе, и её рот наполнился слюной.
Полностью одетый Лазарь подхватил Камео и поставил на ноги. И почти мгновенно отпустил ее, будто она его обожгла. Хмурый взгляд омрачил его резкие черты, великолепный альфа-самец был чем-то обеспокоен.