— Прости. Я хотела помочь, а не мешать. Думала, ты обречен… Прости.
Обречен? Он проник в её мысли.
Она застыла, а потом вздохнула.
— Замечательно. Ты опять это делаешь.
Её защита пала, открывая сознание. И наполняя его чувством удовлетворением и собственническим инстинктом.
Картинки воспоминаний замелькали в его голове. Ранее, бабочка летала над Лазарем и села на плечо. Камео запаниковала. На протяжении веков она наблюдала, как бабочки становились первыми вестниками катастрофы.
Он полагал, что тревога не безосновательна. И сама Камео носила клеймо бабочки — символ зараженности демоном.
Хотя на ней бабочку Лазарь ещё не видел, но все воины имели такую татуировку. Её же пряталась где-то под одеждой.
«Мой язык исследует всё её тело».
— Бабочки тянутся ко мне, — произнёс он. — Так было всегда. Они помогают мне и никогда не вредят.
Камео нахмурилась.
— Но почему они летят к тебе?
— Потому что они как женщины.
Камео засмеялась. А потом её глаза округлились от удивления.
В порыве гордости Лазарю хотелось бить себя кулаками в грудь. «Я ее рассмешил». А теперь нужно успокоить ее страхи.
— Солнышко, для меня бабочки — символ успеха. Знаешь, если достать куколку слишком рано, крылья бабочки никогда уже не станут настолько сильными, чтобы полететь. Но если бабочка прилетела к тебе, значит, у неё есть сила, которой она поделится.
— Ты, правда, так думаешь?
— Я не думаю, я знаю это.
В редком порыве привязанности Камео погладила грудь Лазаря. Это простое движение чуть не поставило его на колени.
Он слишком долго желал её, и теперь она в его руках. В его измерении.
«Возьми же её!»
Нет. Не здесь и не сейчас.
Он отнёс её к Виоле, которая взгромоздила на себя столько металла, что не могла разогнуть спину.
— Ты никогда не сможешь с этим пройти через портал!
— Не пройду, так пробегу! И вообще, я создам портал прямо здесь, так что спасибо! — Она провела кольцом по воздуху, которое, хоть и одолжила Лазарю, уже успела забрать и одеть на свой пальчик. Разлом для перехода к порталу так и не появился. — Что-то не работает.
Он осторожно опустил Камео и резко стянул перстень с пальца Виолы.
— Мы должны вернуться к месту, где появились. Места разлома появляются не везде.
— А ты понесёшь меня? — спросила богиня.
— И не подумаю.
Камео посмотрела на него умоляющими глазами, в которых вспыхивали искорки.
— Она же одолжила тебе своё самое любимое, самое ценное колечко! Ты ей должен.
Виола, чьё лицо осветилось улыбкой, сложила руки у сердца.
— О, моя дорогая Камео, мудрые изречения, произнесённые тобой, просто прекрасны! Хотя и не так прекрасны, как мой новый самый прочный титан. Ты только посмотри! — Она с нежностью погладила кусок металла.
Он должен твёрдо стоять на своём. Хотя бы притвориться, что у него есть защита от его прекрасной воительницы.
— Но кольцо моё навсегда. — Неплохое оружие, которое можно использовать с выгодой. — И я понесу богиню только потому, что ты очень сладко просишь, Камео. И в обмен на удовольствие, которое ты мне будешь должна.
Камео улыбнулась, уголки её губ быстро поднялись и так же быстро опустились. Но улыбка была улыбкой, и грудь Лазаря мгновенно раздулась от гордости второй раз. Он уже зависел от её радости и хотел большего. Он жаждал улыбки во всё лицо в следующий раз.
— Дай-ка угадаю, — сказала она. — Ты хочешь провести со мной всю ночь?
Он провел пальцем вдоль её подбородка, получая изысканное удовольствие от прикосновения к нежной шелковистой коже. Затем наклонился и прошептал на ушко:
— Не будь смешной, солнышко. Я не оставляю места для нелепых предположений. Я требую, чтобы ты провела ночь со мной… обнаженная и жаждущая моих ласк.
Когда он поднял голову и заглянул в её глаза, то увидел там полыхающий пожар, а не искорки. Щёки Камео раскраснелись.
— А если я откажусь? — спросила она, подшучивая.
— Тогда богиня пойдет пешком.
Дыхание Камео всё ещё не пришло в норму. Такая красноречивая реакция его порадовала. Её влечение к нему росло, его умение обходить Несчастье укреплялось. Да, она хотела провести с ним ночь.
— Я… — начала она.
Их осыпал столб пыли. Множественное рычание раздалось из пещеры, прервав Камео.
— Ого-го. Еще железные грифоны, — произнесла Виола.
Их даже больше, чем он думал. В сознание Лазаря ворвалось множество голосов, ужасных голосов, полных ненависти, злобы и ярости. Они почувствовали истинную смерть сородича и собрались здесь, чтобы отомстить.