Если он был таким сильным после смерти, то на какие подвиги способен, вернувшись к живым?
После его крика люди в рекордно короткое время собрали палаточный лагерь.
— По коням. — Он спрятал сердце грифона в сумке, которую забросил на своего крылатого коня, а потом запрыгнул и сам.
Камео протянула руки, и он подхватил её, усадив перед собой.
Раны на плече и животе пульсировали, но Камео сдержала дрожь. Нет причин заставлять его испытывать вину — Несчастье всегда поступал так с ней — когда он так хотел ей помочь.
— Где же дети? — Виола огляделась, излучая беспокойство.
— Твой будущий супруг здесь, моя богиня. — Урбан направил свою лошадь в её сторону.
Ивер ехала позади него.
— Твоя любовь признана официально самой жуткой, братец.
— Согласна, — сказала Виола, вздохнув от облегчения. — Не хочу хвастаться, но сомневаюсь, что когда-либо соглашусь… выйти замуж.
— Я заставлю тебя передумать, — настаивал мальчишка.
Боже, помоги всем дамам, когда этот ребёнок станет взрослым.
С момента рождения Ивар и Урбан были защищены от всего мира. С их способностями так и должно быть. Плюс ко всему, когда они злились, рожки прорастали из их голов, а ногти менялись на когти. Бронзовую кожу покрывали разноцветные чешуйки, а глаза становились неоново-красными. Пока они были маленькими, то легко теряли контроль над трансформацией.
— У тебя есть кольцо. Ты всех их можешь доставить к порталу. Там я и встречусь с тобой, — обратилась Виола к Лазарю. — Идите. Сейчас же! — И она исчезла так быстро, что никто ничего не успел возразить.
— Виола может перемещаться. — Лазарь натянул поводья жеребца. — Нужно запомнить.
Он собирал сведения обо всех, с кем был знаком. Каждый может стать врагом.
«Я тоже его изучаю», — поняла Камео.
— Я не собираюсь использовать кольцо, пока грифоны так близко, — сказал он.
— Согласна.
Пока он уводил их подальше от лагеря, а его создания проливали кровь, Камео старалась следить за битвой, поэтому осторожно, чтобы не зацепить крыло жеребца, перекинула ногу. Затем и вторую, обхватив талию Лазаря. Обхватив себя руками, она взглянула на небо и ахнула.
Небесные змеи и грифоны столкнулись с таким страшным грохотом и взрывом, что земля вздрогнула. Клыки рвали. Когти резали. Грифоны использовали свои крылья с металлическими наконечниками, а воздушные змеи вовсю пускали хвосты с шипами, избивая ими, иногда хватая за голову или шею и ломая их.
Прежде, ощущая угрозу, она переходила в режим выживания и не ощущала демона. Сейчас же Несчастье разговорился.
«Небесные змеи ненавидят тебя и защищают только из-за приказа Лазаря. Многие умрут сегодня. Выжившие обвинят во всем тебя. И правильно! Как долго ещё Лазарь будет желать тебя, а? Однажды, ты обернёшься назад и поймёшь, что именно в этот момент променяла его привязанность на безопасность».
Печаль чуть не расколола её надвое.
«Они и его защищают», — возразила она.
Несчастье показал ей изображение. Последняя сцена, увиденная в зеркале: Лазарь уходит, не оборачиваясь.
Печаль усилилась.
— Ты прикрываешь мою спину? — Горькое удивление прозвучало в голосе Лазаря.
— Да, сэр. Сержант Камео приступила к своим обязанностям!
— К обязанностям… или к желаниям? — Она ощутила, как его твердый, длинный и толстый член потерся об её сердцевину.
Камео застонала, не в силах избежать сладостного трения и постоянного давления.
— Ты бесценное сокровище, солнышко. — Он прикусил мочку ее уха, вызывая целую волну возбуждения.
Она? Сокровище? Никто никогда не говорил о ней таких слов. Она таяла перед ним. Его щетина колола её щеку. Её грудь увеличилась, а соски превратились в бисеринки. Ее охватил ошеломляющий жар, тягучий и знойный.
«Так легко соблазнить. Он же хочет всего одну ночь, не больше…»
Её руки сжали кинжалы. Демон все испортил!
— Скажи мне, — медленно приказал Лазарь. — Как на этот раз Несчастье охладил твой пыл?
— Не прочтёшь мои мысли, как обычно?
— Подозреваю, что у тебя там припрятана целая бомба.
Копыта жеребца отбивали ритм всё быстрее и быстрее. Вскоре она увидела мужчину среди небесных змеев. Питомцев Лазаря он будто не замечал, стреляя в грифонов и используя свои крылья, уничтожая тех, кто встал не его пути.
На нём была набедренная повязка. Мускулатура развита ещё сильнее, чем у Лазаря. Верхняя часть его тела переливалась сапфировым цветом, а нижняя — изумрудным.