Сукин сын не имел права!
Лазарь пытался из последних сил контролировать чёрную ярость. «Успокойся. Оставайся на месте».
Гален, лидер ловцов, уже прилетел, чтобы узнать больше о других зараженных демонами воинах. Камео отказалась говорить, невзирая множественные переломы костей или новые бесчисленные раны на уже покалеченном теле… И тогда он отрезал ей язык.
«Не хочешь говорить? Прекрасно. Теперь ты и не сможешь».
Гален тоже был воином, одержимым демоном. Он был хранителем Зависти и Ложной Надежды. К слову, Повелители недавно приняли его обратно в свои ряды.
Ярость Лазаря только усилилась. Он не был столь снисходителен и добавил Галена в список своих врагов. Мужчина станет звездой в следующем Саду Вечного Ужаса.
Что касается Несчастья, Лазарю очень хотелось использовать Ларец Пандоры, чтобы посмеяться, когда вырвет демона из Камео.
Он продолжал копаться в воспоминаниях Камео, и странная деталь привлекла его внимание. Размытые края. Откуда? Он потянул за ниточку и оказался в памяти Несчастья.
Лазарь изучал воспоминания демона и втянул воздух. Дьявольское отродье не могло стереть память без разрешения. Когда же это разрешение было дано? Он мог сделать больше, чем стереть воспоминание. Демон мог исказить его, заставить посмотреть сквозь призму печали.
Лазарь обнаружил факт, который Несчастье пытался скрыть.
Камео не любила Алекса так глубоко и романтично, как думала. Ей просто нравилось говорить с ним, не вызывая потоков слёз. «Моя дорогая Ками». На протяжении веков она просто жаждала общения, понимания, обожания.
Правда в том, что Александр стал крошечной повязкой на её огромной душевной ране. Человек не помогал ей, но и не вредил. В то время лучшего она не ожидала.
Как это было печально.
Александр был человеком со своими проблемами и нуждался в ком-то, в ком угодно, кого можно было бы обвинить. Камео же несла ему утешение, и вначале человек был благодарен ей, даже чувствовал себя ей обязанным. Лазарь видел благодарность в его глазах. Но шли дни, проходили недели и месяцы, личная печаль Камео подкармливала юношу. Он продолжал страдать и, в конце концов, нашёл выход для своей боли.
В тот день ловцы пришли к нему и наговорили о демонах, выпущенных из Ларца Пандоры. Алекс созрел для мести.
— Лазарь, прекрати! — Волны печаль лились из неё одна за другой, сливаясь в океане отчаяния. Затем её разум затуманился, щит стал на место. Она резко села, тёмные волосы водопадом упали на её сильные, но хрупкие плечи. — Моя голова не плацдарм для твоих игр.
Когда она опустила ноги с кровати, он поймал за талию свою пленницу.
— Я не стану извиняться. Сейчас я узнал тебя лучше. Намного лучше. Тебе нечего стыдиться. Действия Александра указывают на его слабость, а не твою.
Она вздрогнула в тесных объятиях его рук, подогревая потребность, которая всегда кипела в его крови.
— Моё прошлое под запретом, пока я не решу им поделиться. Или, может, ты считаешь нормальным проводить свои исследования без разрешения?
Его вина всплыла на поверхность посреди её океана упреков. «Уже не в первый раз».
— Ты сделала обоснованное замечание. Прости меня, солнышко.
Постепенно она расслабилась в его руках.
— Я говорила, что некоторые заканчивают жизнь самоубийством после общения со мной, верно?
— Да.
«Ты ещё говорила, что и сама пыталась себя убить», — молчаливо добавил он, испытывая тошноту от этой мысли. Если бы ей это удалось?
— В то время, когда я встретила Александра, я переживала ужасные моменты в своей жизни. Я позволила себе надеяться, но мне следовало держаться от него подальше. Как сейчас следует держаться подальше от тебя.
— Нет! — Отрицание вспыхнуло с такой силой, что он сам удивился. «Спокойно!» Без своей одержимости ему было бы лучше, но с ней он счастливее. — Ты позволяешь Несчастью говорить за себя.
Лазарь прожил долгое время и сражался со всевозможными противниками. Демоны были злом, отвратительным и жестоким, без исключений; в них не было ни малейшей частички добра. Они наслаждались тленом и разрушением, питались трупами тех, кого довели до гибели. Их нельзя было приручить или освободить, потому, как они не желали быть прирученными или освобождёнными.
— А как иначе? — ответила Камео. — Мы с ним одно целое.
Лазарь провёл рукой по её волосам, успокаивая, как когда-то делала его мать много лет назад, в редкие минуты их общения.